Нестор Летописец

Чтобы быть честным, должно признаться: существуют и иные концепции истории раннего русского летописания и складывания «Повести временных лет», радикально расходящиеся с шахматовской. Упомяну лишь об одной из них, принадлежащей петербургскому историку В. К. Зиборову. Он предположил, что Нестор был автором летописного свода, завершенного в 1077 году. Аргументы таковы. Во-первых, в предсказании киевского волхва (о перемене местами Русской земли и Греческой) из уже упоминавшейся статьи 1071 года якобы есть намек на связь с событиями 1077 года — с походом на Киев князя Изяслава Ярославича во главе польской рати. Здесь будто бы летописец намекает на угрозу напуганных киевлян массово уйти в Византию. Во-вторых, в статье 1074 года приведены слова умирающего Феодосия, обращенные к князю Святославу, — позаботиться о Печерской обители и не допустить нестроений: это отсылка к конфликту 1077–1078 годов, закончившемуся изгнанием Стефана и избранием в игумены Никона. В-третьих, выборка киевских известий в Новгородской первой летописи заканчивается в статье 1074 года: это свидетельство того, что 1074 годом завершался ее источник — летопись, составленная в 1077 году. В-четвертых, между известиями, сохраненными в Новгородской первой летописи, и произведениями, написанными Нестором, нет противоречий. В-пятых, в годовой статье 1074 года выражено особо почтительное отношение к Стефану, ставшему преемником Феодосия, — а он был наставником Нестора. В-шестых, в ряде поздних летописей, в частности в Тверском сборнике, обнаружены известия, которые можно отнести к этому своду 1077 года. Но здесь новая гипотеза вступает в конфликт со старой, шахматовской. А. А. Шахматов считал, что по крайней мере в первой половине 1070-х годов печерским летописцем был Никон: это якобы доказывается совпадением хронологии пребывания Никона в далекой Тмутаракани на Таманском полуострове с появлением в летописи известий о происходивших там событиях. Идею А. А. Шахматова В. К. Зиборов отбрасывает, замечая, что Нестор мог беседовать с Никоном и записать его рассказы о делах тмутараканских[511].

Соображения интересные, но неубедительные. Начну по пунктам. Пункт первый. Волхв в летописном рассказе представлен безответственным лжецом, и соотносить его «бредни» с позднейшими историческими событиями (точнее, с намерениями киевлян, о которых прямо ничего в летописи не говорится!) нет смысла. Пункт второй. Даже если, вкладывая в уста Феодосия предсмертную просьбу князю предотвратить нестроения и волнения в монастыре, летописец подразумевал будущее изгнание Стефана и избрание Никона, из этого следует только то, что он писал не раньше 1077–1078 годов, но вовсе не обязательно в 1077-м. С равной вероятностью он мог это записать ретроспективно — и в 1093-м, и в 1113-м. Пункт третий. У новгородского редактора действительно был киевский летописный источник, обрывающийся на 1074 годе. Но это могла быть, как и принято считать[512], дефектная, утратившая часть листов рукопись, а не законченный свод. Вступление к Новгородской первой летописи — свидетельство того, что киевский летописный источник был составлен не раньше 1093 года. Пункт четвертый. Между известиями 1045–1074 годов в Новгородской первой летописи, которые ученый возводит к своду Нестора, и житиями, точно Нестором написанными, противоречий нет. Но ведь эти известия — не летописный свод, а именно выборка, с явными сокращениями. Пункт пятый. Комплиментарная характеристика Стефана действительно, как я уже заметил, может принадлежать Нестору. Но он мог вписать ее в более ранний, «чужой» летописный текст намного позже 1077 года. Пункт шестой. Свидетельства поздних летописей, на которые опирается В. К. Зиборов, могут быть поздними дополнениями. Именно так, по мнению А. А. Гиппиуса, обстоит дело с Тверским летописным сборником — его составитель вообще не чурался таких дополнений[513]. Ничто не указывает на общение Нестора, близкого Стефану, с «вытеснившим» его из монастыря Никоном: Нестор ни разу не ссылается на его устные рассказы не только в летописи, но и в Житии Феодосия. Хотя Никон преподобного хорошо знал, а Нестор отличался педантичностью в указании своих информаторов. Кроме того, печерянин Поликарп приписывал нашему герою рассказы о Матвее (Матфее) Прозорливом и Исакии в статье 1074 года. А события, в них изложенные, относились уже к игуменству Никона, то есть произошли после 1077 года. И наконец, неясно, как такой куцый летописный текст, какой В. К. Зиборов приписывает Нестору{109}, в печерской традиции сохранился как «Повесть временных лет» с его именем, хотя получается, что «Повесть…» — в основном плод труда позднейших летописцев.