Читаем Нестандарт. Забытые эксперименты в советской культуре полностью

А вот что пишет Марина Голдовская:

«Фома Гордеев», снятый Пилихиной… определил новую ступень ее творческой самостоятельности. В стилистике этого фильма местами прорывается пристрастие к натуралистическим приемам и экспрессионистическим эффектам. Это было во времена «Журавлей», когда именно этот стиль казался единственно выразительным и современным. Каждый кадр – спрессованная мысль, выраженная по плакатному, впрямую, рельефно, однозначно… картина… была определенным достижением в ряду экранизаций и еще раз, и безусловно, по-новому утвердила пластическую выразительность как основу кинематографической формы. И сейчас мне кажется, что именно тогда, в процессе работы над этим фильмом, к оператору пришла уверенность. И, что самое ценное, пришло освобождение, чувство свободы от жестких рамок уже испытанного на практике, усвоенного на уроках мастерства, от увиденного до этого на экране. С тех пор каждая следующая работа Пилихиной – это поиск и открытие, это всегда собственный и необычный взгляд на мир[521].

Для первых своих двух фильмов, прежде чем перейти на интерьерные съемки, Пилихина снимала только на натуре, и ее кадры уличной жизни и города, персонажи, запечатленные в движении, дольше всего остаются в памяти. Если рассматривать хуциевскую «Заставу Ильича» как идеальный образец пилихинского стиля, мы увидим, насколько умело она перемещает персонажей из павильонов в реальные городские пространства, снимая их в любом освещении, от раннего утра до позднего вечера.

Кадр из фильма «Мне двадцать лет (Застава Ильича)». Режиссер Марлен Хуциев. Авторы сценария Марлен Хуциев, Геннадий Шпаликов; оператор Маргарита Пилихина; композитор Николай Сидельников. Центральная киностудия детских и юношеских фильмов им. М. Горького. 1964

«Застава Ильича» – это история друзей, которые пытаются найти себе место в советском обществе. Это фильм о том, как трудно, практически невозможно повзрослеть, когда все предыдущие образцы для подражания либо исчезли, либо скомпрометировали себя. Главных героев трое: у Сергея нет отца, который научил бы его жить; Коле предлагают занять сталинскую роль доносчика; у Славы не получается стать хорошим мужем и отцом, потому что он не отошел еще от своих юношеских желаний и друзей детства. Местом действия часто служит игровая площадка в их общем дворе – качели, карусели, – что визуально усиливает тему детства, с которым парни никак не могут расстаться.

Кадр из фильма «Мне двадцать лет (Застава Ильича)». Режиссер Марлен Хуциев. Авторы сценария Марлен Хуциев, Геннадий Шпаликов; оператор Маргарита Пилихина; композитор Николай Сидельников. Центральная киностудия детских и юношеских фильмов им. М. Горького. 1964

В своей статье для «Советского экрана» (1971), посвященной поэтической композиции фильма, оператор Юрий Сокол заостряет внимание на важности натурных съемок в картине и на профессиональных открытиях Пилихиной:

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология