Не лги мне

– А что еще остается предполагать?

Блэкуэлл сложила руки на груди и задумчиво постучала указательным пальцем по губам.

– Она сообщила вам что-нибудь, связанное с этими двумя убийствами?

– Не уверена. Грейс сказала, что за ребенка ей заплатили десять тысяч долларов.

Блэкуэлл тихо присвистнула:

– Огромные деньги, особенно в далеком семьдесят пятом. Кто ей заплатил?

– Говорит, действовала через частное усыновление, хотя подробностей не помнит, и я ей верю. Грейс была наркоманкой, которая взяла деньги и спустила их на наркотики. Как бы то ни было, она недавно завязала и сожалеет о прошлом.

Блэкуэлл кивнула:

– Мы проверим эту информацию в органах опеки. Частное или нет, усыновление должно быть зарегистрировано. Разумеется, платить за ребенка незаконно. Однако приемные родители могут предоставить деньги на расходы по беременности и родам.

– Я спросила у нее о документах об усыновлении, только она ничего не сохранила.

– Даже если усыновление незаконное, его с большой натяжкой можно связать с одним из убийств.

Вдруг у меня в голове возникла новая версия, отчего внутри все сжалось.

– Я сказала подруге и нескольким членам семьи то, что уже сообщила вам. О том, как Рэй упомянул об исчезновениях людей. Например, Кормье.

– Помню, – заверила меня Блэкуэлл. – Я просматриваю старые досье Кормье. Похоже, вы были последней, кто видел Дикона. – Она помолчала, с любопытством меня разглядывая. – Вы последняя, кто видел и Рэймонда Стрикленда, и Дикона Кормье.

В ушах гулко застучало. Я и внимания не обратила на это жуткое совпадение!

Повисла тишина, громко пульсирующая пунцовым и бронзовым напряжением.

– К чему вы клоните?

– Просто любопытное наблюдение.

– Если вы пересматриваете дело, то вам известно, что мы с Диконом встречались. Те дневники, порванные злоумышленником, я вела в старших классах. В них куча заметок о… ну, всяких глупостях, которые обычно пишут девочки-подростки.

– Страстные стихи о настоящей любви и мельчайшие подробности свиданий? – догадалась она.

– Именно. Зачем они злоумышленнику? Скорее… скорее всего, таким образом он предупредил меня, чтобы я перестала поднимать тему Дикона и его родителей.

– Все равно попытка связать Кормье с убийством Стрикленда довольно беспочвенна.

– Знаю. Решила рассказать вам просто на всякий случай.

– И вы в самом деле рассказали всё?

– Да. – Я посмотрела ей в глаза. Некоторые события прошлого должны там и остаться, похороненные, слишком личные и мучительные, чтобы их озвучивать.

– Мне придется спросить еще раз: о чем говорилось в вырванных страницах вашего дневника?

– Я писала много лет назад, всех подробностей не припомнить. Они относились ко времени романа с Диконом. С уверенностью могу сказать лишь то, что там говорилось о нем, как и в минимум девяноста процентах моей писанины.

– Значит, вы не утаиваете от меня секретов из прошлого?

– Никаких.

– Возможно, есть более банальное, логичное объяснение произошедшему. Вы сейчас с кем-нибудь встречаетесь?

– Нет.

– У вас были недавно романтические отношения, которые плохо закончились?

Мысль весьма нелепая. Со времен Дикона все мои отношения заканчивались спокойно, умирая медленной смертью от недостатка внимания, в чем была виновата только я. Никаких скандалов, ревнивых преследований или обоюдных претензий. Лишь моя неспособность выстроить серьезные отношения.

– Ничего подобного. Меня не пытается запугать какой-нибудь психованный бывший. В противном случае я написала бы на него заявление.

– Некоторые женщины не решаются, – возразила она. – Мне нужно было убедиться.

– Понимаю. Я могу сделать что-то еще?

– Только пообещайте связаться со мной, если произойдет что-нибудь необычное.

– Непременно. Если пострадают бабушка или брат, я никогда себе этого не прощу.

Блэкуэлл поднялась, давая понять, что беседа окончена.

– Спасибо, что встретились со мной, – поблагодарила я, отодвигая стул. Его металлические ножки пронзительно взвизгнули. – И спасибо, что заглянули в дело Кормье. Я думала, что о них уже все забыли.

Блэкуэлл коротко кивнула, а затем повела обратно в зал ожидания. Перед входом, Блэкуэлл передала мне бумаги из конверта:

– Заполните эти официальные бланки и оставьте у администратора. Если появятся какие-нибудь зацепки или дополнительные вопросы, я вам позвоню.

Мой взгляд быстро пробежался по двум бумажкам – вроде ничего сложного. Кивнув, я начала отворачиваться, когда она заговорила вновь:

– Кстати, если никто из родных не хотел говорить с вами об усыновлении Джексона Энсли и у вас нет документов, как вы узнали имя его биологической матери?

– Я навестила в доме престарелых бабушку Тресси, мать Джексона, и увидела его свидетельство о рождении.

– Она – одна из тех, с кем вы обсуждали дело Кормье?

– Не совсем. – Щеки вспыхнули румянцем. – Она попросила меня положить некоторые бумаги обратно в сундук с вещами, там я и наткнулась на свидетельство.

– Доверьте расследование нам, – предостерегла Блэкуэлл. – На случай, если существует настоящая опасность.

Перед выходом я криво улыбнулась и заметила:

– Вы уже вторая за сегодня, кто меня предупреждает.