Не было бы счастья…

Вера, охая и причитая, направилась за мужем, закутавшись в плащ, надетый поверх ночнушки. Возле дома уже стояло несколько человек, возмущённо переговаривались. И только когда самая решительная из соседей, баба Аня, не крикнула, что вот сейчас позовёт милицию, Зинка пожала плечами и вошла в дом. Что она сказала — неизвестно, но драка и ругань прекратились. Слышно было только, как плачет Валя. На крыльце появилась всклокоченная Нинка с заплывшим глазом и, криво усмехнувшись, бросила:

— Что набежали, соседушки дорогие? Как в суду нас поддержать, так никого, все под Тонькину дудку плясали, а теперь милицию хочите звать, когда у людей горе случилось. Хорошие люди, что и говорить, да я бы с такими на одном поле…

Закончить она не успела, за ней появился Гриша электрик и, пьяненько посмеиваясь, начал заталкивать её в дом.

— Да все у нас нормально, — приговаривал он. — Ну повздорили маненько, по-семейному расстроились об разводе, с кем не бывает. Уж мы всё миром обговорим да спать ляжем. А милиция нам без надобности.

Соседи возмущённо покачали головами, перекинулись парой фраз, и разошлись по домам. Что с них взять, пропащие люди. А позориться по ночам с вызовом милиции кому охота? Угомонились и ладно.

На следующий день несколько человек не преминули доложить Антонине, что устроила её бывшая родня. Но она лишь усмехнулась: собака лает, ветер носит. Эти новости не стоят того, чтобы Тоня Князева обратила на них внимание. Свидетельство о разводе, полученное сыном, раз и навсегда разрубило всё, что могло хоть чем-то связывать её с Выриковыми. Даже бабаня в этот раз удержалась и ничего не рассказала Олегу, когда приезжал в гости.

Теперь Тоня чувствовала себя совершенно спокойно с приятным расслаблением полководца, разгромившего врага. Олег устроен отлично, может даже, намного лучше, чем она мечтала, а то, что не торопится обзавестись женой, мать радовало и давало ещё один повод для гордости. По её разумению, идеальная невестка ещё на свет не родилась. Нет в природе такой женщины, которая могла бы сделать сына более счастливым, чем сейчас. А то, что Олег не прочь погулять, ну так дело молодое. В конце концов, он мужик, главное не нарваться по глупости, как с Лидкой. Но по скупым его рассказам выходило, что он сам прекрасно знает, как избежать подобного. Жизнь-то научила получше мамки родной.

Олег действительно считал свою жизнь наконец-то принявшей тот уклад, который доставляет радость и даёт ощущение, что всё идёт как сам того пожелаешь. Всегда лучше самому упряжкой править, чем вслед за телегой идти. И даже с надоедливым Виталием встречается все реже. В гости к нему не наездишься, да и говорить не о чем. С тех пор как Гуськов вступил в партию и перебрался в горком, общественную работу Олег вёл уже не с таким рвением, как раньше. Главное, взносы вовремя сдали и стенгазету к празднику сделали. Встречался он с продавщицей из магазина спортивных товаров Людмилой. Весёлая, лёгкая на подъём, эдакая хохотушка. Может, она и имела на Олега далеко идущие планы, но во всяком случае виду не показывала. Когда по обыкновению он уезжал в лагерь, слёзно не вздыхала и писем не требовала. На юге Олег преспокойно Людмиле изменял и по возвращении никаких угрызений совести не испытывал. Он же от неё клятв в верности не просил. И когда Люда вдруг заявила, что выходит замуж, у него ничего в душе не оборвалось. Да на здоровье, совет да любовь. В конце концов, не его вина, что женщинам он нравится. Не эта, так другая, раз уж не встречается ему та единственная, ради которой стоит себя ломать. Та, которая была бы второй Тоней Князевой.

Олег совсем перестал вспоминать, каким затюканным и несчастным чувствовал себя когда-то, словно не было ничего. Вот так с самого рождения всё у него было хорошо и распрекрасно. И корявенький размытый штамп о разводе в паспорте стал магическим амулетом, заговором на вечную удачу не только для него, но и для всей семьи. Вот и Лизавета, давно смирившаяся с положением вдовы, неожиданно нашла своё счастье. Как по волшебству, положительный отставник Егор Тимофеевич, поправляющий в «Озерках» здоровье, гуляючи по райцентру заглянул в парикмахерскую. Антонина одобрила: мужчина солидный, положительный и ничего, что в летах, не старик же совсем в конце концов, и сестра не девочка, чего уж скрывать. Можно сказать, повезло дуриком по чистой и доброй случайности, какую в Лизаветином возрасте можно и не дождаться.