Не было бы счастья…

— Так и она замужем, Князев, ты дурачок, что ли, или прикидываешься? Думаешь, переспал по пьяни и тебя как барана в ЗАГС поведут? И потом… — Гуськов совсем придвинулся к товарищу и едва ли не ткнувшись в ухо шепнул: — Жена, Олежек, далеко, а Ирина Сергеевна близко. Она или другая — всё одно, ты парень молодой, женился рано, а погулять-то хочется, думаешь, я не заметил, как ты Галку глазами поедаешь? Но я тебе так скажу, как близкому другу: Галочка баба завлекательная, но разведёнка, она и с довеском в придачу. Живёт в коммуналке и никакого резону крутить с ней нету.

Олег брезгливо отстранился и криво ухмыльнулся, с пренебрежением глядя на Виталика.

— Что, подкатывать пробовал, да от ворот поворот?

Гуськов на мгновение нахмурился и снисходительно протянул:

— Эх, дурак ты, Олежек, как есть дурак. На что мне она, с ней не развяжешься потом, повиснет, как гиря. Я о своём будущем забочусь, мне жена нужна, чтобы вперёд двигала, а не назад тянула. А тебе и вовсе легче: любую подхватил, а как что серьёзное, так сразу на попятный идёшь, мол, состою в законном браке и ручкой на прощание. Думаешь, Иринка-то Сергеевна не знала, что ты у нас семьянин? Она на тебя сразу глаз положила ещё когда в столовке были. Я ж знал, что ты ей приглянешься, парень ты видный, симпатичный. Вот и пользуйся, раз так подфартило.

— Слушай, Гуськов, ты в детстве башкой не ударялся? Сидишь, мелешь бред собачий и всё на голубом глазу. Мне про эту гулянку вспоминать тошно и про твою Ирину Сергеевну тем более. Был бы трезвый, под пистолетом бы не польстился.

— Да хватит из себя октябренка-то корчить! — вспылил Виталий, но заметив удивлённые глаза сотрудников за соседними столами, улыбнулся как ни в чем не бывало и, расставив локти, принялся за еду.

Олег молча доел свою порцию собрался уже встать и уйти, считая, что неприятный разговор окончен, но Гуськов, не поднимая головы, вдруг отрывисто бросил:

— Сядь, моралист, мать твою, юный ленинец. По-хорошему следовало бы тебя послать куда подальше, но я человек терпеливый, чего мне обиду держать если человек внешностью вышел, а умом не очень? Стало быть, надо такому человеку показать, с кем ему по жизни двигать и в каком направлении.

Олег не успел ничего схамить в ответ, как без всякого вступления и намеков Виталий положил перед ним стопку листов, которую достал из своей блестящей папки.

— Заполнишь вечером, утром занесёшь мне. Заполняй аккуратно, чтобы зачёркиваний или поправок там всяких не было.

— Что это?

— Анкеты. В тур поездку оформляемся, Олежек, — ехидно произнёс Виталий. — В братскую Чехословакию на пять дней, скумекал, пионер-герой?

— За границу? — оторопело выдохнул Олег. — Как это? Ты серьёзно?

— Я в таких делах не шутю, товарищ Князев, не имею такой привычки. Вот теперь и решай, друг я тебе или вражина, который невинного мальца споил и со старой бабой свёл.

Олегу до последнего не верилось, что он когда-нибудь побывает за границей. На собрании в райкоме комсомола. Когда утверждали список кандидатов, сидел как в тумане. Даже прослушал, что за него проголосовали единогласно. Ирина Сергеевна держалась с ним отстранённо, словно и не было ничего тогда на слёте. Дежурным и постным голосом бубнила, что вот такой-то поощряется поездкой в братскую республику за успехи в труде, а Князев Олег Геннадиевич за активную общественную работу. Гуськов косил глазами в её сторону и дважды успел пихнуть Олега ногой. В итоге он подошёл к ней в перерыве, когда курить вышли и, опустив глаза, промямл какие-то шаблонные слова благодарности. Ирина Сергеевна, глядя в сторону и поправляя причёску, тихо проронила:

— Я тоже еду, вот там и поблагодаришь.

Олег не нашёлся, что ответить и постарался быстрее отойти, смешаться с толпой.

Группа получилась небольшая — человек пятнадцать. Старший, Леонид Платов, сразу насторожил. Глаза холодные и бесцветные, как стекло, рот маленький. Бесцветными были не только глаза, но и весь облик Платова. Лицо, фигура. И даже одежда делали его сереньким и неприметным. Олег даже удивился, как группа умудрялась не потерять его из виду во время экскурсии и не побежать за кем-то похожим. Виталий успел многозначительно пояснить, что Платов «оттуда». Олег в принципе и сам догадался, что простого гида старшим группы не назначат. Тем более что Платов совершенно не знал языка. Рассказывала о городе и музеях пожилая женщина в красивых очках и брючном костюме. Олега это удивило. В таких солидных летах, а брюки в обтяжку. И не тёмные, а лиловые! По музеям ходили вяло, всем хотелось в магазины, но зоркий глаз Платова пресекал любую самодеятельность.

Красивый гостиничный номер с пакетиками шампуня и ароматными кубариками мыла он делил с Гуськовым. Виталик сразу остановил попытки соседа открыть перед душем заветные пакетики.

— Сдурел, Князев? Так помоешься, это ж на сувениры, балда!