Не было бы счастья…

Первый рабочий день Олегу совсем не запомнился. Он так нервничал, боялся, что не покажется в кадрах и вернётся домой несолоно хлебавши. Слово-то о нём замолвили, да важный генерал за ручку не поведёт автомеханика на работу устраивать. Кадровик, востроносенький дядька с глубоко посаженными глазами, так медленно читал каждую бумажку, иногда сверля Олега проницательным взглядом, что аж дыханье перехватывало. Что он там углядел, чего и сам Олег не знает? Еле очнулся, когда зашёл пожилой мужик в рабочей спецовке и велел за ним идти. В горле пересохло, постеснялся спросить воды, шёл за своим провожатым, облизывая сухие губы. Да уж, это тебе не автопарк посёлковых автобусов-развалюшек. Чисто, как в доме культуры. Ни тебе бутылок из-под пива, ни окурков. Провожатый назвался мастером Григорием Вадимовичем. Сказал, что Олег будет в его смене. Ещё объяснял что-то и показывал, говорил четко, вроде благожелательно, хотя и не улыбнулся ни разу. После нужно было вновь подняться в административное здание в кадры. Олег уже перестал удивляться обилию проходных и суровых вахтёров, снующих солдатиков и мужиков в спецовках. Да, это тебе не шутки — гараж министерства обороны. За здорово живёшь не попасть. Олег вспомнил, каким счастьем светились глаза матери от названия места его работы. Достиг сынок правильной дорогой, пошёл ну не сразу, а кругалём приличным, но всё повернулось именно так, как должно быть у её сына.

В электричке по дороге домой он задремал. Сморило на пустом месте, и дрёма была какая-то ненастоящая: в ней всё время ходили посторонние люди и наперебой разговаривали. Появился парень с простоватым ехидным лицом. Кажется Виталий. И он тоже бубнил и бубнил Олегу в самое ухо, мешая заснуть. Оказалось, возле него пристроились два деда и обсуждали, уродились ли грибы, или этот год пустой станет.

Сойдя с поезда, Олег без всяких колебаний отправился ночевать домой к родителям. Не от тёщи же завтра на работу ехать? Там ни умыться, ни выспаться. Это объяснение стерло последние угрызения совести. А что такого, любой бы так поступил. В таком серьёзном месте надо себя с лучшей стороны показать. Второго счастливого случая может и не представиться за всю жизнь. Отец аж прослезился от гордости. Во куда сынок-то махнул, точно говорят: всё, что ни делается, то к лучшему. Может, и хорошо, что его в дом отдыха не взяли начальника возить.

В общежитие Олега вызвался проводить Виталик Гуськов. Он вообще сразу взялся его опекать, порой даже слишком напористо и навязчиво. Олег только потом понял почему. Молодые ребята негласно старались Виталия избегать, держались с ним натянуто, в компанию не звали. По дороге Гуськов покровительственно хлопал его по плечу и поучал:

— Ты, Князев, держись меня. Я скоро стану освобожденный секретарь комсомола. Сам понимаешь, с кем попало мне дружбу водить не резон. А ты вроде свой приезжий. Подмосковье, конечно, не Саратов, но все ж от столицы порядочно. А москвичи эти они нахальные, об себе понимают много. По первости насмешничали надо мной: вроде вахлак деревенский, тетеря. А теперь языки-то прикусили. Я в райкоме на хорошем счету. Если что, враз могу карьеру испортить. Два выговора — и привет, здесь таких держать не станут. Я может по-ихнему и вахлак, зато умный, сразу скумекал, что общественной работой быстрее продвинешься. Думаешь, я как сюда попал? По комсомольской путевочке с кем надо в дружбе — и пожалуйста тебе. Я и субботник могу и собрание, и стенгазету, и взносы вытрясу из кого хошь. Мне хоть кто по званию, а взнос будь добр положи. Вот меня и не недолюбливают многие. Из зависти, конечно. Сами виноваты — общественной работой надо заниматься, а не по ресторанам гулять. Ты, Князев, чего умеешь в смысле общественной работы? На старом месте вёл, может, кружок какой? — бесцветные глаза Виталия сверлили Олега, словно пытались разоблачить злостного неплательщика взносов.

Да вроде не было в автопарке посёлковом общественной работы. А в армии в смотре художественной самодеятельности участвовал, картонное дерево держал во время стиха, ну ещё помогал стенгазету делать: обводил рамкой статьи и фото. Рисовать он не умеет, но чертит ровно, аккуратно, прапорщик хвалил. И… и вот вымпел с грамотой получал за хорошую работу. А больше никаких заслуг по общественной части у него нет.

— Вымпел — это хорошее дело и грамота нормально. Бумажка простая, а разложи такие веером в нужном месте, и впечатление о тебе совсем другое. А с физической подготовкой как?

Да вроде на здоровье не жаловался, медкомиссию только перед новой работой прошёл.

— Да-а-а-а, парень ты вроде спортивный, — задумчиво протянул Виталий. — Вот что, Князев, сейчас, конечно, рановато говорить, но если проявишь себя с положительной стороны, замолвлю о тебе словечко где надо. Сможешь в отпуск поехать физруком в пионерлагерь. Юга не обещаю, туда сразу не возьмут, а вот Подмосковье — пожалуйста.

— Это что ж, без отпуска, что ли, работать, получается? — опешил Олег