Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

Жена же, чувствуя себя королевой в платье за полторы тысячи долларов, не настроена была опускаться до шуток в свой адрес. И, не считаясь с тем, что снижает планку всеобщего веселья, сказала:

— Так, Алекс, я хочу сесть в ту комнату, и все!

— Ну конечно, конечно. Кому, как не нам, сидеть с молодежью. Я тоже туда пойду, — пытался еще шутить Веня.

— Это твое личное дело, — ответила сварливая супруга и направилась в большую столовую.

Гости быстро стали рассеиваться по соответствующим комнатам, так как никого не радовало быть свидетелем семейной разборки. Алекс предложил двум мужчинам — отцу (шестидесяти пяти лет) и сыну (примерно сорока двух лет).- занять сиденья недружной пары Отец, Михаил Семенович, был вдовцом, а жена его сына Бориса была в туре по Франции с подругой. Боря был одет по самым высшим стандартам моды. На шее тяжелая золотая цепь, с пальца руки слепил глаза огромный бриллиант. Отец и сын — оба красивые, ухоженные. Но насколько они походили лицом друг на друга, настолько их лица отличались своим выражением. Если лицо сына выражало самодовольство, абсолютную уверенность в себе, самоощущение победителя и хозяина жизни, то лицо отца выражало абсолютную неудовлетворенность собой, отсутствием почвы под ногами.

Алекс, не задумываясь о желании Инги и Риты, обняв их за плечи, повел к сиденьям, расположенным рядом с хозяйским. Причем Инге он предложил сесть непосредственно возле него.

— Инга, ну как тебе у меня? — спросил Алекс, как только сел за стол, дав последние распоряжения на кухне и официантам.

— Все великолепно. Ты молодец, Алекс, если смог так устроить свою жизнь.

— Ой, Инга, поверь, что ничто мне с неба не упало. Это все трудом добыто. Но я надеюсь, что еще расскажу тебе подробно о себе.

Алекс встал, зазвенел хрустальным колокольчиком, и сказал:

— Так, нам нужно избрать тамаду. Я предлагаю Диму. Он умеет и любит спикать (говорить). Правда, я не знаю откуда. Здесь врачи не очень-то тратят время на дебаты с пациентами. — Алекс рассмеялся. — Ну неважно. Давай, Дмитрий, вступай в свои права.

Дима, подтянутый, элегантный, невысокий мужчина лет шестидесяти, вдохновенно встал и сказал:

— Итак, у всех налито. Наши официанты постарались всех вас обеспечить алкоголем. Слава Богу, в Америке сухой закон давно отменен. Правда, нас лимитируют наши машины, но, может, мы договоримся с нашими женами. Они сядут за руль.

— Ну конечно! — раздался женский голос. — Буду я себе отказывать в пользу мужа. Еще чего. Нет, я сегодня сама хочу напиться.

— Ну ладно, Милочка, моя прелесть, — превратил все в шутку Дима. — Ради тебя я даже готов не пить сегодня. Напейтесь оба с Витей, и мы вас обоих отвезем домой.

— А куда мы нашу машину денем, прицепим к твоей? — засмеялась Мила.

— Ну, ради тебя мы прицепим к моему "мерседесу" твой "лексус" — это будет вери найс (очень мило). Это будет даже выглядеть сексуально. — Дима расхохотался, и за ним гости. — О'кей? Итак, — вступал в свои права Дима, — у нас сегодня настоящий праздник. Вот этот дом! Он теперь будет и нашим домом, так ведь, Алекс?

— Конечно! Велком, всегда пожалуйста! — подтвердил с пафосом Алекс.

— Итак, за прекрасное наше общее новоселье. Ура! — произнес Дима и, чокнувшись с теми из гостей, до кого дотянулся рюмкой, сел.

Все закричали: "Ура!" и дружно выпили.

Дав гостям освоиться за столом, Дима снова встал и сказал:

— А теперь… Знаете, поскольку у нас здесь такая интимная обстановка, нас мало и можем предаться воспоминаниям. Я предлагаю вспомнить какие-нибудь смешные, веселые истории из вашей прошлой жизни в Одессе. Ведь не зря же Алекс здесь объединил нас, одесситов. Так давайте говорить за Одессу. Ну, конечно, Одесса и ее жители познали немало, и каждому есть что вспомнить и трагического, и грустного. Но у нас праздник. Потому вспомним только веселое, из таких, ну… как сказать… не главных сторон жизни… И мне будет особенно интересно, потому что я-то в Одессе не родился. Это мои родители — одесситы. Я их обожаю, обожаю их истории за Одессу, обожаю за то, что они меня заставляли учить русский язык. Благодаря им я прочитал всю русскую классику на русском языке. Ну ладно, что это я о себе… Итак, значит, истории об Одессе, и это будут тосты за Одессу… Итак, Раечка, тебе слово.

— Мне, так сразу?! Ну, дай подумать…

Рая опустила голову, словно желая "высыпать оттуда наружу" хранящиеся в памяти соответствующие истории.