Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Да-да! Теперь отчетливо вспомнил. Еще бы не вспомнил. Наверняка облизывался, глядя на юную красавицу, — снова рассмеялась Рита. "Говорят, что муж с женой, прожившие долго вместе, становятся похожими друг на друга с годами. Эта пара являла, очевидно, редкий пример того, как с годами их первоначальное, как всех людей на земле, различие только усугублялось, что и привело к разводу", — думала Инга, наблюдая за ними.

— Аркадий, Аркадий! Иди сюда! Иди к нам! — слышалось отовсюду.

Аркадий улыбнулся, мол, вот видите, как я всем нужен, поклонился женщинам и направился к зовущим его гостям, которые столпились в противоположном углу. Путь ему пересек официант с подносом. Аркадий взял бокал белого вина и тут же оказался в окружении своих поклонников.

На сиденьях сидели женщины и энергично беседовали друг с другом. Обрывки их диалогов мог услышать каждый, кто сам молчал в этот момент:

— Ну конечно из "Нейман Маркуса", ты же знаешь, я только там одеваюсь. Ну да, и туфли оттуда. Был большой сейл там, и я их купила всего за триста долларов. А юбка, юбка тоже была на сейле. И я ее купила за семьсот долларов. Не потому, что на сейле. Просто она мне очень понравилась.

— А это, это я купила в Италии. Да, недавно вернулись. Я обожаю Италию.

— Сын, сын заканчивает Гарвард. Он будет юристом. Да, очень талантлив. Я думаю, что он будет получать когда-нибудь по 400–500 долларов в час, не меньше. И будет зарабатывать еще больше, чем наш доктор Дима.

— А что, что Дима, кто сказал "Дима"?! — вдруг откликнулся один из группки мужчин, окружавших Аркадия.

— Никто не сказал "Дима", — ответила одна из женщин. — Просто Женя тебя упомянула в сравнении с сыном. Она говорит, что когда он кончит Гарвард и станет юристом, он будет получать еще больше тебя.

— Ну, дай, Бог. Я ему от души желаю, — участливо отреагировал Дима. — Только для этого мало кончить Гарвард. Нужно еще здорово поработать на авторитет.

— Он поработает, не волнуйся за него.

— Я не волнуюсь. Пусть он переплюнет меня, я даже буду рад.

— Аркаша, а ты помнишь этот суд, как ты меня защищал? — раздавалось громко из окружения Аркадия. — Я сам поверил в то, что ты говорил обо мне тогда, и мне таки было стыдно за себя. Ну что было делать, советская власть не хотела, чтобы я был богатым. Я хотел быть. У меня был талант в бизнесе. У меня была целая подпольная сеть трикотажных цехов. Если б мне дали делать это легально, я бы платил налоги, как здесь в Америке, и всем было б хорошо, и мне, и родному государству. Так нет, им только хотелось, чтобы я на этой трикотажной фабрике получал копейки. И все. Ну они меня таки схватили, посадили. Хотели пришить и торговлю валютой. Но наш Аркадий, он же гений! Он мне таки скосил срок. И когда я вышел, я сказал: все, гуд бай, СССР. Я уеду, и будь что будет, но я хоть буду знать, что я сделал все, что мог, чтобы жить так, как я хочу, а не так, как мне кто-то там сверху диктует. Здесь мне диктуют только одно, что я должен платить налоги. Так что я предлагаю выпить за Аркадия. Он многих нас тогда вытащил.

— О'кей, о'кей, — снова захлопал, встав в центре холла, Алекс. — Тосты приберегите для стола, куда мы сейчас пройдем. У нас сегодня ровно сорок один человек. Игорь не смог. Потому некомплект немного. Потому в одной дайнинг-рум двадцать шесть человек, в другой — пятнадцать. В билетиках, которые вам дадут, будет указана только комната. В маленькой столовой на пятнадцать человек окажутся только одесситы. Это же не день рождения, где все хотят сидеть с именинником. Это просто я пригласил вас, чтобы вы познакомились с моим новым домом, отметили мое начало жизни в нем. Поэтому неважно, кто будет сидеть со мной. Я здесь сегодня равный, такой, как вы. Так что не обижайтесь. В маленькой столовой только одесситы и более старшее поколение. Но в каждой комнате я все делал самым случайным образом, так что не обижайтесь, если кто-то сядет не так.

— А если я на Димкину морду смотреть не могу и он окажется напротив, так что, нельзя подать жалобу в партком? — сострил дородный толстяк по имени Ефим.

— Придется потерпеть меня, Фима, — расхохотался Дима. — А жалобу можешь подать в суд, и тебе Аркадий поможет ее составить.

— Но мужья с женами окажутся в одной комнате? — спросил сутуловатый высокий мужчина по имени Веня.

— Да, так предусмотрено, что супружеские пары не окажутся разделенными.

— Ой, какая жалость, ну хоть бы один вечер… — неудачно пошутил сверкающий весельем мужчина.

— Слушай, Веня, если я тебе надоела, то пожалуйста, — не считаясь с праздничной обстановкой, воскликнула вполне серьезно дородная дама в роскошном платье. — Я сама с тобой не сяду рядом.

Веня, явно смущенный таким поворотом событий, сказал в шутливом тоне, чтобы сгладить бестактность жены:

— Вы видите, что делает Америка с нашими, раньше покорными, женами. Скоро нам, мужчинам, придется бороться за свои права. — Он громко рассмеялся.