Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— А как вы поступили с вашей несчастной Гангой, отправив её к смертным на землю! Вы кинули её! А ваша Майя, разрезавшая на куски самого Брахму! И Индра ваш не менее распутный, чем наш Зевс! Неужели это свойственно всем громовержцам? Но самое мерзкое это всё-таки двоежёнство вашего Брахмы…

— Ну, довольно, Нана. Хорошо, я признаю, что и в нашем пантеоне боги допускали немало ошибок. Хорошо. Ты можешь отправляться на бал, если так хочешь. Но я не буду сопровождать тебя.

— Как так? Олимпийские боги наверняка слышали, что я вышла замуж и я приду на бал без мужа? Что я скажу им?

— Решай сама, Нана. Я не желаю идти на этот бал!

Нана снова ощутила, как закипает гневом. Тот, кого она любила до безумия, рушил её планы. Как же он может так поступать с ней? Она хотела показать олимпийским богам, как хорош и красив её новый муж. И что же теперь показывать?

Внутри что-то говорило, что надо успокоиться. Попросить у Гекаты зелья для душевного равновесия, умиротвориться обоим и тогда вполне можно найти мудрые и веские аргументы, чтобы уговорить мужа сделать так, как просит она.

Или послушать Мохана и проигнорировать этот бал, если даже после успокаивающего отвара Гекаты он не пожелает переместиться туда. Уж если в уравновешенном состоянии он не пожелает на бал, значит, это не нужно и ей, потому что это не принесёт добра.

Но внутри у неё вдруг словно взорвался вулкан. Никогда в жизни она ещё не испытывала такого приступа упрямства и бешенства. Она не могла узнать себя.

— Ну и отлично! — сквозь зубы проговорила она. — Отправлюсь одна!

Она понеслась по комнатам и с её пояса сорвалось прикреплённое к нему зеркальце — подарок отца. Нана остановилась, подняла зеркальце и с ужасом обнаружила, что оно треснуло. Трещина была странной: гладь зеркального стекла раскололась надвое, какой-то долгой линией, состоявшей из зигзагов, чем-то напоминавшей реку, нанесённую на карту.

Нана попыталась всё исправить и вернуть зеркалу целостность, устранив трещину, но ничего не получалось. ” — Знак судьбы? — с холодеющим сердцем подумала она. — Нет, нет, не может быть. Попрошу кого-нибудь из богов починить, может, получится у другого божества.»

Она бросила зеркальце на столик. В груди продолжало кипеть и бурлить что-то, оно било в мозг.

Когда она мчалась в воздушной колеснице, запряжённой лебедями, в сторону голубого дворца, слёзы вдруг хлынули из её глаз. Что-то пошло не так. Что-то очень пошло не так!

Но по мере приближения к голубому дворцу ею овладевали уже другие чувства. Сейчас она снова окажется как бы в прошлом! Сейчас она войдёт во дворец — и, как всегда, все взоры будут обращены на неё. Как раньше, когда она затмевала даже царицу богов Геру.

Колесница опустилась на землю перед широким белоснежным крыльцом. Нана сошла с колесницы и взошла на ступени.

Мохан, невидимый стоял за её спиной. Он не мог отпустить свою жену одну на бал к этим странным подозрительным богам, не внушавших ему доверия.

====== Часть 83 ======

Едва Нана взошла на самую верхнюю ступень обширного дворцового крыльца, как навстречу ей вышел сам владыка морей Посейдон. Он был величав и хорош собой, как никогда: в роскошных одеждах, созданных самой Афиной, в своей короне властелина вод. Увидев Нану, он широко и сладко улыбнулся, совсем как в те времена, когда был близок с ней, и после них, когда одни только воспоминания о их отношениях приятно грели.

— Приветствую тебя, златая Афродита! — произнес он. — Как я рад, что снова вижу тебя, девочка моя!

Нана чуть улыбнулась. Ее и прежде забавляла привычка Посейдона так ее называть: «девочка моя». Этим он ничем не отличался от других кронидов, почему-то частенько забывавших, что она была старше их всех, и обращавшихся с ней покровительственно, как будто она была из поколения более поздних богов. Гера, будучи ещё ее свекровью, пыталась наставлять ее, как молоденькую невестку, а не как видавшее виды божество, даже наблюдавшее, как ее, новорожденную Геру, глотал собственный отец. Деметра смотрела на нее, как на подругу Персефоны — юную и легкомысленную девчушку, а не ту, кто родился раньше нее, Деметры. Зевс, что было смешней всего, и вовсе иногда звал ее дочерью. И с этим ничего нельзя было поделать, поэтому Нана смирилась.

— Приветствую тебя, Посейдон, великий повелитель морей, колебатель земли! — ответила она. — Почему я не вижу рядом с тобой твоей достойнейший супруги, прекрасной владычицы вод Амфитриты?

— Она пожелала уйти в подводное царство! — с досадой поморщился Посейдон. — Там, вроде, не так сильно все изменилось, как на поверхности. Мою супругу тянет к прошлому, вернее, к тем незначительным остаткам от него!

” — Как я ее понимаю, — подумала Нана, — как много общего у меня с морскими божествами!»