Найди меня в Поднебесье

Арэнкин наблюдал за ними уже долгое время. Стоял неподвижно в тени, следил за ходом тренировки. Мейетола первой заметила нага, мгновенно оценила его настроение, которое никогда и никто кроме нее, не мог уловить. И завершила бой, быстро, но аккуратно, двумя резкими движениями. Не слишком жестко, без малейшего стремления утвердить свое превосходство. Просто на миг задержала лезвие в рубящем ударе у груди Елены и тут же опустила меч, сделала шаг назад. Арэнкин вышел из-под арки, пересек тренировочный двор. Мейетола улыбнулась ему, почти незаметно послала воздушный поцелуй. Арэнкин улыбнулся в ответ, со странной, несвойственной ему нежностью. Нагини, не дожидаясь, когда он подойдет, развернулась, тряхнула роскошными черными волосами и направилась к фехтующим вазашкам. Тут же послышался ее звонкий окрик и щелчок хлыста.

— Ты не против отправиться со мной на прогулку? — спроси Арэнкин.

Елена вернула меч на стойку, обеими руками убрала назад мокрые от пота волосы.

— Если подождешь, пока я переоденусь.

Девушка покинула двор. Арэнкин подошел к нагини.

— Твое мнение?

— Демиурги великие, этот момент нужно внести в историю Скального замка! — язвительно сказала Мейетола, не отрывая пристального взгляда от учеников. — Ты спросил чье-то мнение!

Арэнкин молчал.

— Девочка сильная, с примесью металла. Но, милый мой, лабиринт — это не шутка. Не всякий из этих, — она кивнула на вазашков, — его пройдет. Ты с ней говорил?

Снова молчание.

— Ясно, — вздохнула Мейетола. — Что ж, некоторым не поумнеть никогда. Я возьмусь за нее, если она сама ко мне придет с просьбой. Иди, иди отсюда, не мешай работать.

* * *

Сенгиды летели ровно, размеренно. Пейзаж источал суровое спокойствие, в пастельном сероватом небе сияло бледное сдержанное солнце. Вот летун Арэнкина начал снижаться. Наг жестом велел Елене сделать то же самое. Она чуть отклонилась, и сенгид послушно спланировал вниз. Они сделали круг над поляной, окольцованной лесом.

Елена спрыгнула с сенгида и немедленно провалилась в снег по бедра. Летун рад был убраться прочь. Арэнкин выбрал место приземления более тщательно и оказался на каменном плато. К тому времени, как она, запыхавшаяся и растрепанная, добралась до него, наг успел раскурить трубку и основательно раскидать снег с камня.

Поляна чашеобразной формы, над ней нависают огромные, убеленные снегом сосны. Между соснами стоят на равном расстоянии серые мегалиты, увенчанные снежными шапками. Изредка от легкого ветерка вздрагивает ветка, и легкие искры осыпаются на поляну. Тишина звенела. Звенела в прямом смысле. Похоже, недалеко бил родник.

— Здесь можно поговорить в полной уверенности, что нас никто не услышит, — сказал Арэнкин. — Кроме меня об этом месте знает только Мейетола. Однажды я привел ее сюда, и потом точно знал, где искать, когда она сбегала…

— Она любит тебя, — сказала Елена. — Это видно.

— Я ее тоже люблю. Мейетола — моя сестра. Незаменимая, верная и единственная, ради кого мне всегда хотелось жить.

Они помолчали. Елена катала в руках снежки.

— Мне здесь нравится… Так тихо. И в то же время, я чувствую жизнь.

— Да. Это место, которое таит в себе истинную жизнь. Видишь эти мегалиты? Это надгробия. Здесь находится одно из древнейших кладбищ нагов, погибших в бою. Здесь никого не хоронят уже много лет. Сейчас павших уносят в скалы.

Он протянул руку и разворошил снег, смахнул его в сторону.

— Смотри.

Елена с изумлением увидела подснежник. Самый обыкновенный желтый подснежник, выглядывающий из-под снежной толщи.

— Эти цветы здесь цветут круглый год. И зима здесь тоже круглый год. Жизнь постоянно укрыта мертвым снегом. В этом смысл смерти нагов. Истинно живут только те, кто покоится здесь. Если подойти к надгробиям, ты увидишь, что на них цветы растут, вырываясь из-под снега. К сожалению, нам не так просто погибнуть от удара меча.

Елена сорвала подснежник. Прозрачные лепестки затрепетали от ее дыхания.

— Странно. Мне казалось, что воины, напротив, чаще всего погибают в бою.

— Мы слишком хорошие воины, — ответил Арэнкин. — Большинство из нас умирает своей смертью.

Ей показалось, что его голос чуть надломлен.

— Как долго вы живете?