Награда

Черные черточки вдали по мере приближения превращаются в лодки. Это рыбаки промышляют кету. С нетерпением, как праздника, ждали они осеннего хода лосося. Красную рыбу ловят сетками и неводами, заготавливают впрок на зиму. Кету солят, вялят, коптят. Нанайки выделывают рыбью кожу и мастерят из нее халаты, вышивая их красивыми узорами. Кету ловят ночью и днем. Всюду: на стенах фанз и амбаров, на специально устроенных вешалах — вялится на солнце распластанная кета. У самой воды бродят в ожидании рыбацких лодок сытые собаки и маленькие дети. Ребятишки постарше — с родителями на рыбалке.

Хорошо! Все-таки чертовски хорошо устроена земля, красивая и щедрая! Матвею Алексеевичу вдруг захотелось, как бывало в детстве, сбежать с крутого обрыва к самой воде, сбежать, взмахнув руками, как крыльями.

Под сильными взмахами весел к берегу мчится тупоносая лодка, наполненная серебристой кетой. В лодке двое. Молодой с силой налегает на весла, старик держит кормовое весло, направляя лодку к дощатым мосткам. Матвей Алексеевич узнал в старике Иннокентия, а гребет Кирилка. Он первым легко выскакивает на берег, тащит лодку сильными руками на песок.

Кирилка заметил фельдшера, позвал весело:

— Матвей, к нам иди! Кетой угощать будем!

Матвей Алексеевич по-молодому сбежал вниз. Он помог рыбакам перетаскать жирных лососей в амбарчик, устроенный на высоких столбах. Как ни отказывался Матвей Алексеевич, Кирилка навязал ему двух икряных лососей.

— Сегодня в школу идем, — с радостным волнением говорил молодой нанаец.

— Ты ведь не хотел с ребятишками учиться, — с усмешкой заметил Матвей Алексеевич, помогая Иннокентию потрошить рыбу.

— Я не с маленькими. Аня нас, взрослых, будет учить вечером. Ликбез называется. Иннокентия я тоже уговорил учиться. Вон спроси его сам.

— Однако, пойду, — сказал Иннокентий таким тоном, будто его самого удивляло такое опрометчивое решение.

Росла куча выпотрошенных рыбин. В большом берестяном туесе — рубиновая кетовая икра. Кета — рыба нежная, ее обрабатывают немедленно, чтобы не повредить.

А к берегу причаливают все новые лодки. Крики и смех, лай собак, радостный визг ребятишек сливаются в один веселый, праздничный шум. И везде кета: на деревянных помостах, в лодках, в руках черноволосых девушек. Сверкают на солнце остро отточенные ножи, и, вспоротая легким взмахом, падает в корзину рыба. Ребятишки и взрослые с удовольствием лакомятся свежей рыбой, поедая ее сырую, без соли.

Матвей Алексеевич невольно морщится, видя такое пиршество. Привычка есть сырую рыбу, недоваренное мясо, общение с собаками заражают детей болезнями. Недавний осмотр это подтвердил. А попробуй-ка отучить от этого людей, уверенных, что сырая рыба очень полезна человеку! Придется вести настойчивую борьбу.

Когда Мартыненко покидал рыбаков, Кирилка предупредил:

— В школу сегодня приходи, Матвей Алексеевич, учиться начинаем.

Матвей Алексеевич задержался в больнице и пришел в школу, когда урок уже начался. Под низким потолком классной комнаты горели две лампы-«молнии». За партами сидели человек пятнадцать мужчин. В углу, у самой двери, пристроились две девушки. Трудно им было сдерживать смех, они закрывали рты ладошками и нагибались к партам.

Иннокентий, в новой рубахе, сидел чинно, положив темные, узловатые руки на парту. Перед стариком лежала раскрытая тетрадь и желтый карандаш. Рядом с ним Кирилка. Он напряженно слушал объяснения учительницы. Аня была в строгом коричневом платье, на плечах голубая косынка, волосы гладко причесаны. Голос у нее звучал немного торжественно, движения были плавные, неторопливые. «Смотри, какая у девчушки выдержка. Словно ей не впервой начинать учебный год, да еще с такими необычными учениками», — с удивлением подумал Матвей Алексеевич и, взглянув на жену, понял, что она тоже восхищена Аней.

На черной доске рукой учительницы написаны буквы «А», «Б». А ниже — черточки, палочки, крючки, какие обычно пишут первоклассники. Такие же крючочки и палочки в тетрадях взрослых учеников. У иных они получились корявыми, похожими на веточки тальника, у других ровными, почти такими же, как те, что изобразила на доске Аня. Она проходит между партами и внимательно просматривает тетради.

Кирилку Аня похвалила. Парень вспыхнул от удовольствия. Он так старался, что сломал карандаш. Треск графитного стержня, очень слышный в напряженной тишине класса, вызвал смех у девушек-нанаек. Кирилка бросил на них обиженный взгляд и, пыхтя от досады, стал чинить карандаш охотничьим ножом.