Наблюдательный отряд

Выяснилось также, что за рулём сидел здоровенный дядька — тот, с кем подрался Хорь, — а рядом с ним дедушка. Подробнее мальчишки его описать не смогли: дедушка, и всё тут.

— Нет, в Эйхенберг мы уже не успеваем, — заметил Лабрюйер, который и устал, и малость отравился чистым лесным воздухом; после городской копоти избыток кислорода вызвал лёгкую головную боль.

В конце концов приехал Скуя и забрал лыжников.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Прибыв в «фотографию», а точнее — ворвавшись в служебные помещения с чёрного хода, Хорь сразу взялся проявлять плёнку, а Лабрюйер сел в кресло и понял, что сейчас заснёт, да так заснёт, что свалится на пол — и не почувствует.

Он вытянул ноги, поудобнее пристроил голову — и поплыл...

— Господин Гроссмайстер! — позвал Хорь из лаборатории. — Иди-ка сюда!..

Он показал Лабрюйеру сильно увеличенный фрагмент виллы на отдельном снимке и ткнул пальцем в окошко.

— Мне не мерещится? — спросил он.

— Может, и мерещится. Там такие шторы, что не разобрать.

— Но ведь похоже на решётку?

— Похоже... А чему тут удивляться? Вилла на отшибе, сразу видно — богатая, мало ли кому придёт в голову туда забраться? Сделай ещё один отпечаток, пожалуйста. Это или складки штор, или человек за решёткой.

— Похоже, складки... — неуверенно сказал Хорь. — Я сделаю. Я вытяну этот кадр...

На следующем отпечатке оба разглядели даже очертания женской фигуры.

— Обман зрения? — спросил Лабрюйер. — Или, как денщик поручику сказал...

— Жениться вам, барин, надо! — подхватил Хорь. — Слушай, Леопард, а ты был когда-либо женат?

— Собирался. Не получилось. У меня начались неприятности по службе, и дама сердца решила, что обойдётся без меня.

— Хорошо Росомахе... Вот у него есть дама сердца, я знаю, в Твери живёт, он к ней, когда может, приезжает. Там и сын у него растёт. Наверно, поэтому он такой спокойный — знает, что ждут...

Лабрюйер подумал: «Как странно, собирался жениться на Юлиане, сильно расстроился, когда она отказалась от свадьбы, но с какой непостижимой скоростью эта девушка вылетела из головы?!»

— Наташа, — сказал он, — а ведь я в самом деле чуть не женился, представляешь? Я хотел, чтобы у меня был дом, чтобы жена вечером встречала... чтобы пёсик приносил в зубах домашние туфли... Представляешь — я этого хотел... А сейчас, после всего, что было, я даже не знаю, нужно ли мне это. Вышколенная прислуга тоже может ждать с ужином, а к собакам я совершенно равнодушен...

— Ужинать можно и в ресторане, — ответила издалека Наташа. — И в парке на лавочке, и даже на речном берегу... главное — с кем... с тобой... остальное не имеет значения... и собаки тоже...

— Леопард, ты спишь? — спросил Хорь. — Иди-ка ты в наш закуток, только разуйся.

Это было разумное распоряжение — Лабрюйер рисковал не дойти до своей квартиры, а заснуть посреди улицы стоя и свалиться под колёса или копыта.

Хорь разбудил его в полночь — пришли Енисеев, Росомаха и Барсук.

— Что-то в Кайзервальде затевается, — сказал, услышав про вылазку, Енисеев. — У наших приятелей из Эвиденцбюро там логово. А кто в логове — мы не знаем.

— Оно тут, — Хорь показал пальцем на карте место, откуда госпожа Лемберг поехала к вилле, где жила Гели Рейтерн.

— Акимыч, поброди-ка ты там... Хорь, ничего, что я отдаю распоряжения Акимычу? Мы столько вместе служили, это уже привычка, а бороться с привычкой — всё равно что с плохой погодой...

— То есть зонтиком, — сказал Лабрюйер, чтобы сразу прервать поток красноречия. Хорь рассмеялся.

— А что? — ответил Енисеев. — Чем только меня не били за тридцать лет службы, и от лыжной палки уворачивался, и от граблей. А вот чтобы дама зонтиком — нет, не случалось!

— Акимыч, вот, изучи карту, — Хорь передал ему развёрнутый лист. — Я думаю, что это тут.

— Дача в глубине двора, — добавил Лабрюйер. — Сейчас принесу карточки.

— А вилла — тут, — показал Хорь. — Будь осторожен, Акимыч. Там два матросика, если те, на кого думаем, — драчливые. Вот они — как смог, так и снял, лучше не получилось.

— Насчёт матросиков я завтра разберусь, — пообещал Лабрюйер.

— Ну, Хорь, что у нас получается? — спросил Енисеев.

— Получается, что Лемберг выполняет какие-то поручения Луговской, связанные с семейством Рейтернов. Лемберг при мне познакомилась с Ангеликой Рейтерн, а потом, видимо, им помогла сойтись поближе Вильгельмина...

Он запнулся. И Лабрюйер его понял — наблюдательный отряд до сих пор не знал фамилии Вилли.

— Я бы наконец выяснил, кто родители девицы Минни, — сказал Енисеев. — Если только барышни не врали про своё родство и если только родители — настоящие. Эта квартира на Елизаветинской может оказался подлинным логовом. Я бы узнал, когда её сдали семейству...

— Росомаха, можешь завтра этим заняться? — спросил Хорь.

— Могу. И я бы охотно покатался на лыжах в Кайзервальде. Покажи, Хорь, как там разъезжал этот синий «Руссо-Балт».

Лабрюйер без слов понял, что у Росомахи в голове. Общая вылазка с захватом пленных, настоящий казацкий налёт на загадочную дачу.