Набег

— Нет, не нападет. Я слышал, будто он подписал грамоту, в которой давал слово не нападать на кре-пость, если только люди из крепости не нападут на его людей первыми. Люди графа не выйдут из кре-пости, не нападут на Рагнара и тем самым не нару-шат договор. Если же сам Рагнар нарушит его-во всех северных странах, где есть христиане, он станет ниддингом. Эрул вспыльчив, но умен, он не сделает подобной ошибки.

Бонд закусил губу. Все вставало на свои места-х настойчивость графа в подписании договора, и его, Сигурда, в том участие... Бернхар обманул всех, даже Красного конунга. Если б тогда Сигурд мог знать...

— Все равно Рагнар не побежит от варгов, — ус-покаивая самого себя, сказал он. — Конунг эрулов слишком горд, чтоб бежать от равного войска.

Бонд не лгал, называя войско варгов равным ар-мии Рагнара. Пока его тащили через главную залу мо-настыря, он видел варгов, расположившихся на ноч-лег прямо на полу залы. Их было совсем немного, на-вскидку — около двух-трех сотен. Спали вповалку, накрывшись длинными плащами из шкур, положив друг на друга головы и обнимая свое оружие. Возмож-но, еще человек сто прятались в кельях или в при-стройках, но все равно их было немногим больше, чем эрулов и урман.

— Ты плохо знаешь друидов, — вздохнул Ансга-рий. — Они — дети ада. Варги призывают их, когда хотят справить обряд на человеческой крови. У каж-дого из них есть при себе обрядовый кинжал, заби-рающий души убитых. Эти души вселяются в тела друидов и живут там, давая им сатанинскую силу. Я слышал, что многие из друидов берут себе не толь-ко душу, но и жизнь убиенных врагов, и тогда у них становится много жизней и их почти невозможно убить. Коракшу убивали уже трижды. В последний раз Бернхар казнил его на городской площади шесть лет назад. Его повесили, и он болтался на висели-це до полуночи. В полночь его тело исчезло вместе с петлей, а спустя год он пришел в Гаммабург со своими людьми и с петлей на шее. Он смеялся и называл Бернхара глупцом. После его ухода от не-известной болезни умерло много людей. Аббат Эбо Реймсский, и Гетти из Трира, и Дрого — епископ Меца (Реальные исторические личности.) пришли сюда и поняли, что эта земля не освя-щена, поэтому Господь не видит страданий живущих на ней. Тогда Людовик, с их согласия, повелел утвер-дить Гаммабургскую кафедру, епископ Дрого провел мою хитротонию (Хитротония — посвящение в сан.), а я решил воздвигнуть большую церковь в городе и монастырь близ города во славу Господа нашего Иисуса, чтоб освятить проклятое ме-сто. С тех пор как была построена церковь и зало-жен первый камень монастыря, варги не появлялись на земле Гаммабурга. Но теперь они здесь, в святых стенах...

История про повешенного Коракшу напоминала детскую страшилку, строительство монастыря Сигур-да тоже не волновало, зато история о похищенных друидами душах заинтересовала.

— Они сказали, что должны вернуть души ро-дичей, которых мы убили на Шверинерзе, — вспом-нил он.

— Варги верят, что если кто-то был убит в капи-ще Свентовита или в кругу возле капища, то его ду-ша непременно переходит к его убийце. Тот будет пользоваться ею и заставлять ее делать черные дела, оставляя собственную душу чистой. Чтоб вернуть душу убитого в капище человека, надо найти убийцу и предать его смерти. Тогда пойманная им чужая душа вновь станет свободной. Так проповедуют их друиды...

Сигурд кивнул. Стали понятны странные речи Ко-ракши и его желание зарезать Кьятви. Где-то внут-ри обидой дрогнуло осознание собственной никчем-ности — Коракша пожелал забрать душу Кьятви, но у него даже мысли не мелькнуло позариться на душу Сигурда...

— Ничего... Я еще им покажу... — прошептал бонд. Представил, как он добирается до кораблей, как рассказывает Бьерну и Рагнару о предательстве Бернхара, как тихо, почти бесшумно, драккары сни-маются с якоря и тают в речной рассветной дымке. Перед глазами встало растерянное лицо Коракши, приведшего свое войско на опустевшую пристань...

Кто-то из монахов зашевелился, ненароком заце-пил невидимый в темноте бочонок. Тот упал, загро-хотал по полу железным ободом. Действительность рухнула на Сигурда удушливым запахом квашеной капусты и молитвенными причитаниями монахов. Справа в плечо упирался каменный выступ стены-сырой и холодный. Холод проникал сквозь тонкую ткань рубахи, щекотал кожу.

— Пора, — сказал Ансгарий и повысил голос:— Господь да откроет нам путь!