Набег

Головной драккар Красного конунга стоял чуть по-одаль от прочих. На нем, единственном, не были спу-щены сходни.

— Предатель... — прошептал позади Сигурда Мар-кус, высокий, с маленькой головой и длинными, как две жерди, ногами воин из Вика.

— Кто? — хором удивились Сигурд и Гримли. Обер-нулись, не сговариваясь.

— Убить... Убить всех...

Голос Маркуса дрожал, на щеках проступали пят-на румянца. Волосы на висках воина слиплись от по-та, а из ворота на груди проглядывал край темного, похожего на синяк, пятна. Большие руки Маркуса по-дергивались, глаза блестели. Неожиданно он вскочил с сундука и захохотал, запрокидывая голову и неле-по встряхивая длинными руками.

— О, Боги! — сказал Сигурд.

— Боги тут не помогут. Самим надо, — откликнул-ся Гримли и вытащил меч...

За шесть дней пришлось убить восьмерых хирд-маннов. Болезнь вползала в их тела одинаково — их охватывал нестерпимый жар, который изливался по-стоянным потом, кожа покрывалась синими пятнами, губы сохли и трескались, в головах зарождалось бе-зумие. Одни принимались смеяться и плясать, выкрикивая какие-то невнятные слова, другие стенали и плакали жалуясь на боль и огонь, разгорающийся в их животах. Двое пытались разорвать кожу на груди, чтоб вытащить оттуда болезнь, а один сам прыгнул за борт, испугавшись хлопнувшего над головой паруса.

Теперь мертвецов уже не хоронили — просто вы-брасывали за борт, надеясь на милость великого Ньер-да. За шесть дней юный хевдинг похудел и осунулся, его лицо приобрело землистый оттенок, а речь уже не была столь уверенной, как раньше.

Корабли эрулов виднелись недалеко от драккара Рюрика, но близко не подходили. То ли опасались бо-лезни, то ли просто не было нужды. Иногда Сигурд за-мечал, как с них в воду сбрасывают тела мертвых. Раздавался тихий всплеск, волны всхлипывали над своей добычей и проглатывали ее, признательно обли-зывая черные борта. В одну из ночей Сигурд увидел на воде огонь. Испугавшись, что безумие поглотило и его, бонд вцепился в мешочек, подаренный Аишеи, вытаращился на пламя. Остальные тоже собрались подле борта, — глазели на пылающую воду, перегова-ривались.

На рассвете они обнаружили останки одного из снеккаров Рагнара. Корабль догорал, уйдя кормой под воду и вздымая к небу искусно вырезанную из дерева змеиную морду.

— Если болезнь погубит еще пятерых в хирде, мы сделаем то же самое, — сказал Рюрик.

Все согласились. На самом деле умирать всем вме-сте от неведомой хвори было ничуть не лучше, чем по-пытаться сбежать от нее поодиночке, прыгнув в холод-ные воды моря, а ее саму спалить вместе с кораблем.

В тот день заболели четверо. Их тела отправили Ньерду.

Ночью никто не спал. Ждали пятого.

Совсем рядом были острова Фризии, Сигурд часто видел их в туманной дымке, темные, величаво плы-вущие мимо, но гребцов осталось мало, страх и усталость сковали руки, и драккар просто дрейфовал, под-чиняясь воле прибрежных волн.

Ночью чайки, кружившие над головами хирдман-нов, угомонились, расселись на выступах береговых скал, освобождая место звездам и лунной дорожке, расчертившей спокойное море надвое. Сигурд смотрел на звезды и вспоминал. Он хотел вспомнить все, что пережил, все, что увидел и понял за свою не самую долгую жизнь. Он не сомневался, что к утру непре-менно появится роковой пятый. Он вспоминал Кау-панг, верного толстяка Дага, своих ласковых жен. Вспоминал отважного Кьятви, песенника Тортлава, желтоглазого Харека, молчаливого Бьерна, надмен-ную Гюду, маленькую колдунью Айшу... Звезды плы-ли перед его глазами, превращались в знакомые ли-ца, взирали с высоты на его беспомощность. В памя-ти звучали голоса. Грубые, насмешливые, ласковые... Иногда, перебивая их, в уши пролезали иные, настоя-щие, голоса — некоторые из хирдманнов обращались к Богам. Кто — с последним словом, кто — с просьбой. Си-гурд старался не слушать их. По привычке теребил по-даренный Айшей оберег, погружался в воспоминания... От мешочка приятно пахло травами, мятой, хвоей...

«Бери, Айша не каждому делает подарки...»— пробубнил голос Кьятви.

На самом деле колдунья не была щедрой на дары. Такие травяные мешочки Сигурд видел лишь у немно-гих в хирде. У Волка, Бьерна, Рюрика...

У Рюрика?

Сигурд сел, сдавил мягкую ткань мешочка.

«Если ночью положишь его под голову, то к утру уйдут все печали, а если повяжешь на шею или про-глотишь из него хоть немного, то даже самая сильная порча обойдет тебя стороной», — вспомнилось напут-ствие Айши.

А ведь однажды Сигурду померещилось, что юный хевдинг тоже заболел... Это было пять дней назад, еще на реке Сене. Мальчишка стал красным, по его лицу тек пот. Он постоянно пил, его глаза ввалились, а ру-ки дрожали, когда он подносил ко рту флягу с водой... Но спустя день Рюрик стал прежним. Может, из-за колдовского оберега на его шее?

«Даже самая сильная порча...»

— Гримли! — Сигурд потряс за плечо сидящего ря-дом вестфольдца.

Тот не обратил на него внимания, продолжал буб-нить что-то себе под нос.

— Гримли! — Сигурд дернул сильнее.