Набег

Когда-то давно Айша узнала от Бьерна о «бессилии берсерков». Оказалось, что самые могучие воины Се-вера были самыми уязвимыми. Они могли сражаться очень долго, не чувствуя ни боли, ни усталости, од-нако после битвы силы оставляли их, словно мгновен-но покидая тело. Они падали и засыпали так быстро и так крепко, что иногда хирдманны не могли их раз-будить, и хевдингам приходилось ждать их пробуж-дения день или два. Бывало и так, что берсерки не просыпались. Умирали во сне от ран или от истощения. Харек не был настоящим, родовым берсерком-его долго учили, чтоб он мог в бою забывать о своем человеческом теле. Он оказался хорошим учеником. Но вместе с силой он получил и слабость. Так говорил Бьерн...

Обиженные повизгивания нелюдей стихли за сте-ной леса.

— Только не падай... Не падай...

Оправдывая опасения Айши, Харек выронил топор и стал медленно оседать на землю. Упал на колени, покачался, удерживая равновесие, потом погрузился одной рукой в ил...

— Милый! — Прежде чем болотница успела что-либо сообразить, Шулига отпихнула ее и кинулась к берсерку.

От холодной воды ее нога одеревенела и не ощуща-ла боли. Рассыпая вокруг себя серебристые брызги, помогая себе руками, ободритка подбежала к берегу, плюхнулась на колени подле Харека, подхватила его под плечи...

Айша тоже двинулась к берегу, волоча за собой упирающуюся Гюду. Та мычала, пыталась оцарапать руку болотницы, тыкала пальцем вперед, указывая на неподвижное тело «Медведя».

— Он умер. Нечего бояться. Он умер...

Уговаривая княжну, Айша не увидела, как повер-женный Хареком нелюдь тяжело заворочался, пере-катился на бок, поднял сжимающую костяной нож ру-ку. Болотница видела только, как этот нож опустил-ся прямо на спину занятой Хареком ободритки...

Шулига даже не вскрикнула. И крови почти не было. Длинный коготь вошел в ее спину чуть ниже шеи, словно в воду, — мягко, неспешно, без обычно-го хруста. Сжимающие его пальцы разжались, вы-пустили округлую обточенную рукоять. «Медведь» заскреб землю под собой, выгнулся, упираясь в нее пятками и плечами и замер, — вытянутый и непод-вижный.

Шулига тоже не двигалась. Она будто не замети-ла нападения: не изменила позы, не упала, по-преж-нему склонясь над Хареком и удерживая на коленях его голову.

Волоча за собой Гюду, болотница обошла ободрит-ку, присела, заглянула ей в лицо.

Никогда еще Шулига не была так красива. Ее гу-бы были приоткрыты, как у удивленного ребенка, ши-роко распахнутые глаза отливали зеленью, в растре-панных волосах сияла лунная пыль. Обеими ладоня-ми ободритка бережно, будто великий дар, сжимала голову берсерка. Костяной коготь пронзил Шулигу на-сквозь, — из ее груди высовывалось зазубренное ост-рие. С него медленными тягучими каплями стекала кровь. Падала на лоб Харека, скатываясь к его губам, оставляя извилистый след.

Только Харек уже ничего не чувствовал.

Нелюди не вернулись. Харек проспал всю ночь и еще день. Пока он спал, Айша вправила ему кость на плече, наложила повязку на рану в боку и прикрути-ла к покалеченной ноге сухую палку, — чтоб срослась кость.

К полудню ей пришлось развязать княжну,— оставлять тело ободритки ночью в лесу, на съедение диким зверям, она не хотела, а вырыть могилу в оди-ночку — не могла.

— Копай, — распутав веревку на тощих запястьях княжны, сказала она.

Принялась разгребать руками землю под выбран-ной заранее невысокой елью. Старая сухая хвоя впи-валась болотнице под ногти, острые камешки царапа-ли кожу.

Айша не очень-то надеялась на помощь блажной, поэтому удивилась, увидев ее опустившиеся в яму ла-дони. Худые пальцы княжны робко царапнули землю, выковыряли какой-то корешок, отбросили прочь.

— Так, — одобрительно сказала Айша. — Все так...

Они копали почти до темноты. Затем Айша подта-щила Шулигу к вырытой яме, уложила туда, словно в колыбель, закрыла ободритке глаза, присыпав веки землей. Прочитала над мертвой прощальную песню, вспомнила какие-то слова из молитвы, которую слу-чайно слышала в Гаммабурге. На всякий случай про-изнесла и их. На душе у болотницы застыла толстая корка льда. Она не ощущала горя или боли потери, должно быть, все ее горе унес с собой Бьерн.

— Если увидишь моего ярла, скажи, что я помню его, — шепнула, склонившись к уху мертвой ободрит-ки. Обернулась к сидящей под елью Гюде, велела:— Засыпаем...

Засыпав могилу землей, Айша подтащила побли-же несколько камней, которые нашла неподалеку. Один за другим накатила их на свежий холмик. Землю могли раскопать голодные по весне звери, а камни должны были сохранить последнее убежище ободритки от их когтей и зубов.

Потом болотница подошла к распластавшемуся на земле Хареку, села подле него, обняла руками коле-ни, уткнулась в них подбородком. Рядом пристрои-лась Гюда, — привалилась горячим боком, засопела тихонько.