На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

В тех танках, что ещё оставались в исправности, прозвучали приказы фельдфебелей. Экипажи из panzersoldat схватились за рычаги. Четыре угловатые башни повернулись к советской позиции. Кургузые пушки поднялись под углом к горизонту и навели свои жерла на хлипкий навес, под которым укрылось орудие.

Командиры мотострелков тоже действовали очень умело. Они выскочили из кабин транспортёров и отдали команды: «Пулемётчики, все по местам! Открыть огонь по высотке, стоящей с правой стороны от моста. Всем прочим укрыться в левом кювете!»

Лающие приказы начальников привели в чувство испуганных фрицев. Мотопехота скатилась с дороги, увязла в неглубоком болоте и замерла под защитой каменной насыпи. Пусть все оказались по пояс в вонючей грязи, зато теперь они в безопасности.

Пулемётчики бросились к одиннадцати «Ганомагам», встали к рабочим местам и крепко схватились за рукояти оружия. Один за другим лязгали тугие затворы. Пришли в движение ленты с патронами и начали стрелять «ручники», установленные на уцелевших машинах. Пулемёты, размещённые в танках, тоже от них не отстали и влились в общий хор.

Расстояние от макушки холма до фашистов было от двухсот до пяти сотен метров. К счастью артиллеристов, кромка откоса закрывала большую часть их удобной позиции. Над нею торчали лишь длинный ствол мощной пушки да ещё, верхний край броневого щита, что защищал обслугу орудия.

О прицельной стрельбе не могло быть и речи, но фрицы не прекращали огонь. Сотни пуль цвинькали в воздухе. Часть из них била в «дивизионку» с такой удивительной силой, будто по ней колотили большим молотком.

Некоторые кусочки свинца впивались в преграду под острым углом, рикошетировали в разные стороны и разлетались с устрашающим визгом. Другие заряды расплющились о прочный металл, как мягкая глина. Они превращались в небольшие комочки и безвольно осыпались на землю.

Заслышав стрельбу пулемётов, весь расчёт опустился на корточки и очутился под защитой неширокого стального листа. Лежавший чуть вдалеке, командир плотно прижался к земле. Он отпрянул назад и скатился в неглубокую ямку, возле которой устроил наблюдательный пост.

Укрывшись от пуль, офицер понял, что не может высунуть носа из-за низкого бруствера, и с горечью вспомнил о том, что у него нет перископа. Даже самого примитивного, состоящего из двухдюймовой трубы и пары кусочков зеркал.

Лейтенант отполз на несколько метров назад, поднялся на ноги и, пригибаясь, рванулся к боковому откосу, который спускался к сельской дороге. Недавний курсант рухнул на землю и выглянул из-за кромки обрыва. Он сразу понял, куда наводят орудия танки врага, и приказал, откатить «дивизионку» назад.

Два пушкаря выдернули железные сошники из прочного грунта, взялись за длинные тонкие скобы и потянули привычную ношу от края окопа. Все остальные им помогали. Едва они выбрались с прежней позиции, как возле моста, прозвучал пушечный выстрел. За ним грохнул второй, третий, четвёртый…

Два тяжёлых снаряда прошли над головами солдат. Третий ударил в тело холма метрах в пяти от плоской вершины. Четвёртый — чуть выше собрата. Прогремел оглушительный, сдвоенный взрыв. Волна детонации срезала пласт слежавшейся почвы, разбила его на большие куски и с немыслимой силой швырнула вперёд.

Тяжёлые комья и камни пролетели над плоской площадкой и смяли ветхий навес. Клочья сена и обломки жердей взвились к голубым небесам. Твёрдая глина ударила в щит, защищавший орудие, и тотчас рассыпалась в мелкую пыль. Другие обломки ринулись дальше, и попали в двух коноводов, стоявших сзади орудия.

Один из них получил удар прямо в лоб и упал, как подкошенный. Из рваной раны на его голове хлынула горячая кровь. Алая жидкость покрыла лицо глянцевой маской и стала быстро темнеть.

Боец неподвижно лежал на спине. Он прижал к животу тяжёлый снаряд, с которым секунду назад, бежал к стреляющей пушке. Павел заметил, что грудь человека не движется, и понял: подносчик убит.

Второй человек отделался мелким увечьем. Раскалённый осколок задел за плечо, срезал ткань гимнастёрки и сорвал лоскут кожи размером с коробку для спичек. Солдат отрывисто вскрикнул. Свалился на землю и стал отползать к ящикам со снарядами.

Он добрался до невысокого штабеля и нашёл возле них холщовую сумку с красным крестом на боку. Солдат вытащил упаковку бинта и, действуя левой рукой, стал перевязывать кровоточащую рану.

В том месте, куда ударил снаряд, возникла глубокая выемка, ведущая от окопа с орудием к откосу холма. Над ней появилось облако дыма и гари, непроницаемое для стороннего взгляда. Ветра не было вовсе. Плотная взвесь мельчайших частиц повисла в недвижимом воздухе и, словно туманом, надёжно укрыла вершину.

Танкисты увидели, как убогий навес разлетелся в мелкие щепки. Они решили, что с вражеской батареей покончено, воспрянули духом и перестали стрелять. На всякий случай, все зарядили короткоствольных уродцев, установленных на машинах-«четвёрках». Они навели жерла орудий на небольшую высотку и приготовились к продолжению боя. Осталось только дождаться, когда станет, хоть что-нибудь видно.