Читаем На линии доктор Кулябкин полностью

Я вздохнул. Разговор с Дедом и злорадный, почти победный блеск в глазах старика — все это отпечаталось в памяти.

— Пьян? — спросил Дед.

— Чуть-чуть, — сказал я.

— Действительно, — сказал Дед и сморщился, точно его ударили. — А почему же не выпить? На работе спокойно. Тяжелые больные спят под морфием. А чем они болеют, покажет вскрытие… Да?!

По моей спине ползли мурашки.

— Мария Михайловна! — крикнул Дед. — Вызовите Пискарева! Я не могу допустить Дашкевича к операции.

— Разрешите уйти? — у меня не было сил посмотреть на Борисова.

— Нет, зачем же? — Дед развел руками. Ему, видно, доставляло удовольствие поиздеваться надо мной. — Вы уж не спешите. Сделайте одолжение, посмотрите операцию. Вот табуреточка. Наденьте халат и посидите в углу. Только без песен. Песни споете дома.

Я вздохнул. Даже вспоминать об этом было тяжело и больно. И главное, Борисов прав. Еще бы немного — и смерть. Диагностическая ошибка. Невинное заблуждение доктора.

Я, наверное, застонал бы, если бы рядом не спал Лунин.

…Когда я проснулся, Лунина уже не было. На столе лежала тонкая зеленая брошюра, забытая им. Я встал разбитый и невыспавшийся. О предстоящей встрече с Дедом было страшно думать. Простит ли он?

Я подошел к столу и прочел название брошюры: «Л. К. Лунин. Рациональное питание. 1962 г.».

Открыл первую страницу и только тогда сообразил — это подарок автора.

«Уважаемому хозяину с благодарностью за приют. Надеюсь, не в последний раз. Лунин».

Я перелистываю страницы. Цитаты, выдержки из разных трудов и даже из поваренной книги.

Да, наука движется семимильными шагами, это стоит признать.

Я бросил книжку на стол. Она упала ребром и перевернулась обратной стороной обложки. В верхнем левом углу красным шрифтом было напечатано:

«НОВАЯ ЦЕНА — 6 КОПЕЕК».

<p>Глава одиннадцатая</p>

Начало апреля. Корочка льда, раздавленная ночью машинами, так и не затянулась. Зима уходит, и лужицы лежат в снежных лунках, точно в эмалированных мисках. И неважно, если в календаре отмечено, что апрель — второй месяц весны, для нее не существует календарей. Для весны есть один день, может, в апреле или марте, первое или двадцатое, но какой-то определенный день, когда все вокруг сразу оживает.

Около четырех часов я вышел на улицу. Какое-то волнение завладело мной. Что это?

Я спрыгнул с крыльца, перемахнул через канаву и остановился: «Врач должен держаться солидно! Врачу нужно ходить медленно!» Но нет! Это были не спокойные шаги человека, у которого все позади, кроме очередной зарплаты. Неужели когда-нибудь во мне возникнет безразличие к этому весеннему шуму?! Неужели когда-нибудь мне ничего не захочется и я удовлетворюсь хорошим окладом и квартирой, заваленной барахлом?!

Нет, нет, нет!

Я не заметил, как подошел к школе. По дороге носились ребята, свистели и размахивали портфелями. Снег был мокрый, такой, каким ему положено быть весной. Я собрал пригоршню, свалял снежок и бросил в воздух. Потом побежал вперед и поймал снежок у самой земли.

Быстрее, еще быстрее! Я спешил. Во мне словно бы рождалось предчувствие чего-то хорошего.

И тут я заметил Милу. Она шла устало, немного сутулясь.

Я догнал ее, пошел сзади, долго не решаясь окликнуть. Наконец она обернулась.

— Здравствуйте! — выпалил я.

Радость в ее глазах сменилась растерянностью.

— Здравствуйте.

Она протянула мне руку.

— Удивительный день сегодня, правда? — почти кричал я, теряя над собой контроль. — Я так и знал, что у меня что-нибудь произойдет.

— Что же произошло?

Я опешил:

— Ничего.

Ее вопрос подействовал на меня отрезвляюще. «Так тебе и надо, — я мысленно ругал себя. — Кто дал тебе право думать, что она к тебе неравнодушна? Может, об этом сказал Анатолий?» Вид у меня, кажется, был преглупый. Мила улыбнулась. А я не знал, о чем еще говорить.

Она медленно пошла вперед.

— Мы скоро уезжаем, — наконец сказала она.

Я остановился.

— Как уезжаете? Куда?

— В Ленинград. Сегодня подали заявление об уходе.

— Так внезапно?

— Почему внезапно? Мы думали об этом раньше.

Я чувствовал себя идиотом. Почему мне казалось, что я ей нравлюсь? Мы встречались на улице, на лыжной прогулке в лесу, «случайно» в кино, и каждый раз я возвращался домой обнадеженный. Сколько раз мне хотелось поговорить с ней! Сказать: плюньте на своего мужа, вы мне нравитесь. Но я чего-то ждал, откладывал на завтра то, что, казалось, давно пора было сделать сегодня. Теперь я оценил свою нерешительность иначе. Да, я боялся отказа. Холодной усмешки, которая сейчас мелькнула на ее губах. Ну что ж, Дашкевич, с сегодняшнего дня можно начать играть в карты. Если верить приметам, меня ждет прибыль. Я как-то жалко произнес:

— Желаю успеха. Вам понравится Ленинград.

— Может быть.

— До свидания.

— До свидания.

Комедия, да и только! Интересно бы поглядеть на себя со стороны. Я в нокауте. И если бы Анатолий был здесь, он мог бы выносить мое тело с ринга.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза