Мудрые детки

Я увидела пробравшегося на банкет без приглашения и, как всегда, голодного моего учителя немецкого. Он держал за рукав похожего на начальника типа и что-то ему горячо доказывал. Мимо пробежал Пак и ущипнул меня на ходу. Шум, дым, запах чеснока, яркие огни измотали меня. Не говоря уже о выпивке. Мимо, тесно прижимаясь к Тони, в вихре вальса пронеслась Нора — глаза прикрыты, на губах блуждает мечтательная улыбка. Сейчас меня вырвет, подумала я. Влияние Ирландца — никогда раньше на вечеринках не выворачивало.

Какое-то время я сидела в холодной, белой уборной, прислушиваясь к успокоительному звуку мерно плещущейся в бачке воды. Посмотрела в зеркало и увидела, как сверкают мои глаза, словно я наглоталась наркотиков, — как бриллианты, за которые, если честно, я и продалась. Тук, тук, колотилось сердце, потом начался озноб. Мое горестное уединение нарушила стайка блюющих эльфов, но я еще не готова была вернуться на банкет к влажным рукам Чингиса, пустому торжеству отца, глупому блаженству сестры, презрению Ирландца и цинизму моего немецкого учителя, который он называл здравым смыслом. Понимая в глубине души, что он разбирался в жизни лучше всех остальных, я была всего лишь девчонкой и не хотела ему верить; в те дни я еще не следила за новостями.

Знаете, мне стало так себя жаль, что я схоронилась подальше в искусственной лесной чаще. Стукнувшись коленкой о каплю росы, я стояла и потирала ушибленное место, как вдруг раздвинулись листья...

Спятила, решила я.

Передо мной стояла я. Я в моем костюме Душистого Горошка, абсолютная копия, будто передо мной поставили зеркало.

Сначала я подумала, что это Нора что-то затевает, но привидение приложило палец к губам, призывая меня к молчанию; я почувствовала запах ”Мицуко“ и поняла, что это копия. Ручная работа, выполненное на заказ чудо пластической хирургии.

Что она только не вытерпела! Укоротила нос, подшила сиськи, подтянула зад; потеряв от горя аппетит, избавилась от выпирающего живота. Чтобы четче обрисовались скулы, удалила задние коренные зубы. Кожу на лице ей подтянули так, что ушки оказались на макушке, но, к счастью, под париком этого видно не было. Нужно признать, получилось весьма похоже; пусть даже и не совсем на меня, призналась я, разглядев ее поближе, — больше на размытый ксерокс карандашного наброска с меня, но — бедная женщина! — из-под компактной пудры ”Макс Фактор“, как бы густо она ни была наложена, все еще проступали синяки, а шрамы на месте ушей! У-у, как больно ей, наверное, было! Притом ей еще повезло, что мы были примерно одного роста, Дейзи по сравнению с нами — карлица.

Передо мной стояла бывшая г-жа Хан, любящая своего мужа так сильно, что была готова превратиться ради него в грубое подобие его возлюбленной.

— Сколько вы хотите? — спросила она.

— Сколько я хочу за что?

— За моего мужа.

Губы ее дрожали, веки подергивались. Так переживать из-за мужика! Мое сентиментальное сердце растаяло при виде этой зануды. Поверите ли, она действительно его любила.

Вдруг, заглушая все остальные звуки банкета, раздался оглушительный крик — Чингис призывал меня по громкоговорителю:

-Дора! ДОРА!!!

Хором заиграли лютни, но — что это, боже мой! — “Свадебный марш”. Ее лицо сморщилось бы, если б могло, но оно было слишком туго подтянуто.

— Я думала, это помолвка, а не свадьба, — застонала она.

— Я тоже, — сказала я.

Меня обуяла паника. Недолго думая, я сорвала с пальца брильянтовый кастет, словно он жег мне руку:

— На. Надевай на палец, быстрее. Иди, выходи за него ты. Ну, поторапливайся. Ты же уже это делала, верно? Только я бы на твоем месте быстренько разыскала где-нибудь фату.

Думаю, она мне вначале не поверила; она продолжала крутить кольцо в своих морщинистых руках с пятнами на тыльной стороне — с руками косметика ничего поделать не может, но у нас не было времени искать ей перчатки, оставалось надеяться, что он не заметит, пока не будет поздно. Она смотрела на меня очень странно; сначала я не могла понять, в чем дело, но потом сообразила — лицо у нее было как бы и не свое — она мне улыбалась.

-ДОРА!!!

От шквала децибел хрустальные капли росы вокруг нас дрогнули и зазвенели. Она быстро чмокнула меня в щеку. А потом пулей унеслась — никогда не видела, чтобы женщина так быстро бегала — ни спасибо, ни прощай, — усвистала, пока я не передумала. Так закончилось мое самое близкое знакомство с семейным счастьем, благодарю покорно.

Решив переодеться на время во что-нибудь неприметное — потому что в данной ситуации трех сестренок Шанс было бы уже многовато, — я стала пробираться к выходу и вдруг растянулась плашмя, споткнувшись о Задиру.