Мститель

Вперед вышел господин Ишая Блум, председатель еврейской общины города, и сказал вступительное слово:

– Дамы и господа! Для меня большая честь представить вам гостя нашей страны и города, господина Шолома Шварцбyрда. Кто же такой этот господин? Многие наверняка уже слышали о нем, но я все равно расскажу вам о нем, так как для меня это большая честь. Господин Шварцбyрд, это сын нашего народа, солдат Французского легиона, удостоенный командованием французской армии высшей награды легиона, Военного креста, за свою храбрость, проявленную на полях мировой войны. После окончания войны господин Шварцбyрд вернулся в Россию, где служил в армии Временного правительства, возглавляемого Керенским. После падения правительства он возглавил вооруженное сопротивление украинским бандам погромщиков, сплотившихся под желто-голубыми знаменами Петлюры. Армией Украины я эти банды назвать не могу и не хочу. Петлюровцы убили от 100 тысяч до 200 тысяч евреев. Цифры до сих пор рознятся. И в 1926 году господин Шварцбyрд отомстил за кровь наших братьев и сестер, казнив Петлюру в Париже. Он был оправдан французским судом, так как казнил бандита и преступника! Сейчас господин Шварцбyрд работает страховым агентом в Париже, где он живет со своей супругой. Он также писатель и поэт. Автор многих книг и статей. Поприветствуем его, пожалуйста!

Раздались громкие аплодисменты. Слово взял Шолом. Он обвел глазами собравшихся, улыбнулся и начал говорить на идишe:

– Спасибо за то, что Вы собрались здесь. Большое спасибо господин Блум за Ваши теплые слова в мой адрес. Буду честен с Вами, я долго искал смысл моей жизни и испробовал разные идеи и философии. Сегодня я могу с уверенностью сказать, что смысл моей жизни найден. Это идея организации еврейской самообороны по всему миру. С 1932 года я стал учредителем и президентом международного союза еврейской самообороны. На французском он называется Union Universelle de la Selfdefense Juive. За моими плечами шесть лет войны и смерти… Я был трижды ранен. И все эти годы я не выпускал карабин из моих рук… А теперь пожалуйста, задавайте ваши вопросы.

Руку поднял молодой журналист и спросил:

– Пожалуйста, расскажите нам об убийстве Петлюры и о суде над Вами.

Шолом сделал жест рукой, отводящий этот вопрос в сторону и ответил:

– Я давно уже забыл об этом. Прошло 12 лет. Но память о трех ужасных годах, которые я провел в Украине, когда все улицы и села там были залиты еврейской кровью, стереть невозможно! Я живу, и везде, где бы я ни был, чувствую запах этой крови… Поверьте мне, мировая война была ничем по сравнению с тремя годами, проведенными мною на юге России. Как вы уже знаете, я был ранен в окопах, был в опасности, но я люблю опасность, это дыхание жизни для меня. Но ужас Украины, наша беспомощность, наши жалкие попытки защитить евреев, массовые убийства мужчин, женщин и детей, могут ли они когда-нибудь покинуть меня, могу ли я когда-нибудь это забыть? Позвольте мне рассказать вам о нескольких случаях, которые произошли со мной там.

Однажды в ходе боев нам удалось прогнать группу петлюровских погромщиков из еврейского местечка, которое они только что разграбили и где они убили всех евреев, которых только смогли найти. Я вам расскажу, как они всегда действовали. Это повторялось из раза в раз. Всякий раз, когда они захватывали какой-то населенный пункт, они объявляли во всеуслышание: «Все евреи обязаны выйти из своих домов! Те евреи, которые не выйдут и будут прятаться, будут обязательно найдены нами и за неподчинение приказу будут убиты на месте!» И вот мы освободили это местечко, и из подвалов и чердаков вышли те считаные евреи, которые уцелели и чудом выжили после этого зверского погрома. Мы накормили этих несчастных, подбодрили их, но вскоре мы были вынуждены идти дальше и продолжать воевать. Так случилось, что через два дня мы снова оказались в этом же местечке, и я увидел, что все, кто выжил, и кого мы спасли, были убиты. Петлюровцы выждали, пока мы уйдем, вернулись, и убили их.

Шолом вытащил из кармана платок и вытер слезы из глаз.

– В тот раз я командовал небольшим батальоном, состоящим в основном из солдат-евреев, вернувшихся или бежавших из австрийского или немецкого плена. Многие из них были одеты в старую австрийскую и немецкую форму, которую им выдали в лагерях для пленных. Это была уже непригодная форма, но пленным её выдавали вместо лагерной робы. Мы сражались на тридцатикилометровом фронте против погромной белой армии Деникина[215]. В тот день мы вошли в маленький городок, который мы отбили от белогвардейцев. Городок был безжизненным и казался вымершим. В конце концов, несколько объятых ужасом евреев вылезли из подвалов, где они прятались. Увидев странную иностранную форму большинства моих солдат и узнав в нас евреев, они побежали к нам, требуя сказать, не американцы ли мы? Каким-то образом по России распространились слухи о том, что для спасения евреев от погромщиков посланы особые батальоны американских еврейских солдат. И эта жалкая, глупая надежда поддерживала их все это время!