Мститель

После освобождения Шолом сразу стал всемирно известной личностью и героем еврейского народа. Но, наряду с этими позитивными страницами его жизни, ему стали приходить многочисленные угрозы от украинских националистов. Иван Крыжов тоже предупреждал его о необходимости быть предельно аккуратным.

– Они постановили тебя убить. Будь крайне осторожным, – сказал он ему в кафе.

С того дня Шолом всегда и везде ходил с оружием, ожидая нападения. Предупреждение друга не оказалось пустым. Не прошло и нескольких недель, как на Шолома напал крепкий мужик, когда тот возвращался домой из магазина. Было уже темно. Здоровенный украинец пытался пырнуть Шолома ножом. Не растерявшись, Шолом выстрелил нападавшему в ноги и убежал. Через некоторое время в него стреляли, но промахнулись. Он чувствовал слежку за собой и всегда был предельно внимательным.

Шолом, выйдя на свободу, получил очень выгодное предложение начать работать страховым агентом, помимо работы в своей часовой мастерской. Еврей-хозяин, ставший в буквальном смысле слова его почитателем, пришел к нему домой и умолял его принять это предложение и большую зарплату.

В это же время Шолом продолжил заниматься литературой и много писал. Он публикует сборник рассказов о французском фронте времён Первой мировой войны «Образы войны». Он пишет произведение о своем опыте на Украине в 1917–1919 годах, которое он назвал «Из глубокой пропасти». Также Шолом продолжает писать стихи, пьесы, мемуары, вышедшие в сборнике, получившем название «В беге дней».

Мировая известность, которую Шолом приобрел после суда, позволила ему сотрудничать с американскими и британскими периодическими изданиями на идишe, в которых он выпустил: серию воспоминаний «Из моего военного дневника» в газете «Арбэтэр фрайнд», статьи в «Дэр момент», «Фрайе арбэтэр штимэ» и «Йидиш цайтунг». Шолом полностью разочаровался в философии анархизма и прекратил печататься в анархистской прессе, вместо чего он публикует свои рассказы и воспоминания в таких американских идишских изданиях, как «Моргн журнал», «Момент», «Хайнт» и «Ди цайт».

В 1927 году, вскоре после окончания процесса, на родине Шварцбyрда, в советской Бессарабии, на идишe вышла в свет книга репортажей о ходе процесса над ним. Вскоре выйдут многочисленные книги, посвященные Шолому, на разных языках и в разных странах мира.

Анри Барбюс напишет о нем новеллу. В 1934 году состоялась премьера трёхактной пьесы на идишe Алтэра Кацизнэ «Шварцбард: синтетический репортаж», которая с успехом шла на еврейских театральных подмостках Европы и Америки вплоть до начала Второй мировой войны.

Шолом стал при жизни живым героем еврейского народа. Все больше и больше он пропитывался идеями сионизма и несколько раз подавал бумаги для эмиграции в подмандатную Палестину, но английская администрация запретила ему въезжать на Святую землю даже туристом, не говоря o полном запрете на эмиграцию.

В сухой бумаге английского отказа было написано, что «господин Шварцбард считается неблагонадежным и опасным человеком, способным на террористическую деятельность». Никакие аргументы Шолома о том, что он был полностью оправдан парижским судом, не повлияли на позицию англичан. В Палестину его не впустили.

Шолом выступает и работает на различные еврейские организации, колеся по миру. Он часто ездит в различные города Европы, навещает США, собирается в ЮАР. В 1937 году Шолом вновь выехал кораблем в США, а оттуда в Южно-Африканский Союз[211] на сбор материалов и денежных пожертвований для планируемого нового издания Еврейской энциклопедии.

Сцена 56

Шел последний день февраля 1938 года. В Кейптауне было очень жарко. Стояла тридцатиградусная жара. Шолом закончил уже все свои дела в Африке, и начал скучать. До парохода во Францию оставалась еще пять дней. Шолом сидел на балконе своего отеля с видом на океан и пил вино. Рядом, на столе, лежала газета, из которой он узнал о все более усугубляющемся положении евреев в нацистской Германии. Он чувствовал, что над евреями снова нависла жуткая угроза, и что мир стоит на пороге очередной мировой войны.

– Проклятье, – проговорил он, – очередной погромщик появился на горизонте…

В этот миг он вспомнил себя маленьким мальчиком, сидящим за праздничным столом, и светящееся лицо его покойного отца, вдохновенно читавшего нараспев пасхальную Агаду[212]: «Ибо не один злодей восставал против нас, чтобы уничтожить нас, но в каждом поколении восстают против нас, чтобы истребить, но Святой благословенный Б-г спасает нас от их рук».