Морской ястреб

– Такой мусульманин, – сказал он, – ближе к моему мечу, чем к раю Магомета.

С этими словами он повернулся и пошел вниз.

Дрожа от злобы Азад смотрел на удалявшегося Сакр-эл-Бара. Он хотел приказать ему вернуться, но передумал, так как боялся, что в том состоянии, в котором находился Сакр-эл-Бар, он на глазах у всех откажется слушаться его. Он знал, что не следует приказывать там, где нельзя надеяться на послушание.

В это время к паше подошел Бискайн.

– Ну что же? – спросил его паша.

Бискайн был подавлен. По его виду можно было прочесть те новости, которые он принес.

– Задача, которую ты мне дал, очень трудна, – сказал он. – Я сделал все, что от меня зависит. Но все же я не мог выяснить ничего определенного. Одно могу сказать, он будет безумцем, если восстанет против тебя и сделает вызов твоему авторитету. Это я понял.

– Не больше этого? – спросил Азад. – А если я сам пойду на него, чтобы попытаться этим разрешить вопрос?

Бискайн молчал минуту, прежде чем ответить.

– Я могу только предположить, что аллах пошлет тебе победу. – Но слова его не обманули пашу. Он понял, что их продиктовало ему только почтение к немую – Но, – продолжал Бискайн, – я буду тебя считать таким же безумным, как и его.

– Я понимаю, – сказал Азад, – дело обстоит так, что ни один из нас не может произвести попытку.

На нижней палубе Сакр-эл-Бар ходил с Виджителло, и то, что говорил ему последний, почти совпадало с тем, что Бискайн говорил паше.

– Я не берусь предрешать, – говорил ренегат-итальянец, – но я думаю, что и для тебя и для Азада неразумно выступать первому.

– Разве наши шансы равны?

– Численность, – ответил Виджителло, – будет, вероятно, на стороне Азада. Ни один истинно преданный религии мусульманин не восстанет против паши, так как для них лояльность – это вопрос религии. Но они привыкли слушаться тебя и идти за тобою, так что со стороны Азада было бы неразумно рисковать.

Сакр-эл-Бар провел ночь под звездами, вытянувшись на полу у занавески каюты. Даже во время сна от таким образом представлял собою преграду, а его, в свою очередь, охраняли его верные нубийцы. Он проснулся при первых проблесках зари и, отпустив усталых рабов на покой, остался один на страже. Под тентом спасли паша и его сын и рядом с ними храпел Бискайн.

Глава XIX Бунтовщики

Утром, после того, как весь галеас проснулся, Сакр-эл-Бар отправился к Розамунде.

Он нашел ее оживленной и освежившейся сном и принес ей успокоительные известия (что все идет хорошо), стараясь внушить ей надежду, которой сам он не имел. Она его приняла если и не особенно дружелюбно, то во всяком случае не враждебно.

Он снова пришел к ней несколько часов спустя, когда нубийцы уже были опять на своем посту. У него не было никаких новостей, кроме того, что часовой на холме донес, что на западе видно судно; но то судно, которое они ожидали, еще не показывалось, и он сознался, что предложение, которое он сделал Азаду о высадке ее во Франции, было отклонено. Но ей нечего бояться, прибавил он, видя по ее глазам, что она испугалась. Он придумает что-нибудь и не упустит случая.

– А если никакого случая не представится? – спросила она.

– Я сам его создам, – ответил он спокойно. – Я всю жизнь создавал их и было бы глупо, если бы не сумел этого сделать в самый важный момент моей жизни.

На это упоминание об его жизни она предложила ему следующий вопрос:

– Как вы дошли до того, кем стали теперь, то есть я хочу спросить, – добавила она, боясь, что он неверно поймет ее вопрос, – как вы сделались предводителем корсаров?

– Это длинная история, – сказал он, – я утомлю вас, если буду ее рассказывать.

– Нет, – ответила она, покачав головой, и ясные глаза серьезно взглянули на него. – Вы не утомите меня, быть может, не будет другого случая.

И он начал рассказывать. Шагая по комнате, он начал с того времени, когда сидел у весла на испанской галере до того момента, когда на испанском судне у мыса Спартель решил отправиться в Англию, чтобы рассчитаться с братом. Он рассказывал просто, упуская разные мелкие подробности, но не пропуская ничего, что способствовало ему стать тем, кем он теперь был. А она, слушая его, была так взволнована, что был момент, когда на глазах у нее заблестели слезы, которые она тщетно старалась удержать. Но он, шагая с опущенной головой, ни разу не взглянул на нее и не заметил этого.

– Теперь вы знаете, – сказал он, окончив свой ужасный рассказ, – какие силы толкали меня. Другой, более сильный, чем я, может быть, сумел бы противостоять и предпочел бы смерть. Но у меня не было достаточно силы воли. А может быть, мое желание доказать истину было еще сильнее, чем та ненависть, в которую обратилась моя прежняя любовь к Лайонелю.

– И ко мне, как вы мне говорили, – прибавила она.