Морской ястреб

Глаза Азада мрачно засверкали. Лицо его приняло пепельный оттенок. – Ты подлый предатель, – начал он глухим голосом, дрожащим от волнения.

– Нет, – прервал его Сакр-эл-Бар, – если бы я был предателем, я бы уже сделал это, уверенный, что на моей стороне будет перевес. Пусть в этом случае мое молчание докажет тебе мою преданность. Подумай об этом и не позволяй Марзаку, который не считается ни с чем, кроме своей ненависти, влиять на тебя.

– Не слушай его, отец, – воскликнул Марзак, – не может этого быть…

– Молчать, – проворчал Азад.

Все смолкли, пока паша стоял в раздумье, поглаживая свою бороду. Глаза его перебегали с Оливера на Розамунду и обратно. Он обдумывал слова Сакр-эл-Бара.

Если победит Сакр-эл-Бар, то он победит не только на этой галере, но и в Алжире, и Азад будет свергнут, чтобы никогда не подняться. С другой стороны, если он обнажит меч и призовет правоверных поддержать его, то, может быть, они признают в нем избранника аллаха, которому они присягали. Он даже думал, что вероятно, так и произойдет. Но ставка была слишком велика. Игра пугала его. Он снова посмотрел на Сакр-эл-Бара, взгляд его теперь был угрюм. – Я подумаю о твоих словах, – сказал он нетвердым голосом, – я не хотел бы быть несправедливым и основываться только на внешних фактах. Да спасет меня от этого аллах.

Глава XVIII Шах и мат

После ухода паши Розамунда и Сакр-эл-Бар молча посмотрели друг на друга. Даже галерные рабы, благодаря этому удивительному происшествию, очнулись от своей обычной летаргии и вытягивали свои жилистые шеи, смотря на все усталыми глазами в которых мелькал интерес.

Чувства Сакр-эл-Бара, когда он смотрел на бледное в сумерках лицо Розамунды, были очень сложны. Досада на то, что произошло, и боязнь последствий умерялись чувством облегчения.

– Что же будет теперь? – прошептала она, протягивая к нему руки.

– Теперь, – спокойно сказал он, – будем благодарны, что вы освободились от положения и неудобного и недостойного вас. Позвольте мне проводить вас в помещение, которое я приготовил для вас, и где вы уже давно находились бы, если бы не неожиданное появление Азада. Пойдемте. – И он сделал рукой жест, приглашая ее на верхнюю палубу.

Она отшатнулась, потому что на палубе под тентом сидели Азад с Марзаком, Бискайном и другими офицерами его свиты.

– Пойдемте, – повторил он, – вам нечего бояться, если вы сумеете держаться смело.

– Нечего бояться? – повторила она, с удивлением глядя на него.

– Сейчас нечего, – твердо ответил он. – Что же касается будущего, то нам придется принять какое-нибудь решение.

– Я не боюсь, – уверила она его, и, хотя лицо ее было по-прежнему бледным, глаза смотрели уверенно, и голос был тверд.

– В таком случае, идемте, – повторил он.

Они поднялись рядом по сходням на палубу, при чем глаза сидящих там удивленно и злобно следили за ними.

Темные, похотливые глаза Азада не отрывались от девушки, он следил за каждым ее движением и ни на одну минуту не перевел взгляда на ее спутника.

– Разрешите, высокочтимый господин, – сказал Оливер, чтобы моя жена заняла то помещение, которое я приготовил для нее прежде, чем узнал, что вы почтите своим присутствием нашу экспедицию.

Презрительным, коротким жестом Азад дал свое согласие, не удостаивая ответить на словах. Сакр-эл-Бар снова поклонился, сделал несколько шагов вперед и раздвинул тяжелый красный занавес с вытканным на нем полумесяцем.

Азад, свирепо пожирая ее глазами, следил за Розамундой, пока она входила в каюту. Сакр-эл-Бар последовал за ней, и занавес снова был задернут.

В маленьком помещении находился диван, покрытый темными коврами, низкий, с пестрой мозаикой, мавританский столик, на котором была поставлена только что зажженная лампа, и маленькая жаровня, на которой курилась ароматическая смола. Из погруженного в тень отдаленного угла поднялись нубийцы Сакр-эл-Бара – Абиад и Заль-Зер и низко ему поклонились.

Их властелин что-то приказал им, и рабы вынули из висячего шкапика еду и питье и поставили на низкий столик миску с цыпленком, сваренным с рисом, оливками и сливами, блюдо с хлебом, дыню и глиняный кувшин с водой. После этого, получив еще приказ, они оба взяли обнаженные сабли и встали на стражу перед занавесом. Этот поступок не выражал ни недоверия, ни угрозы. То, что здесь находилась жена Сакр-эл-Бара делало это место равносильным гарему, а человек защищает свой гарем так же, как он защищает свою честь.

Розамунда села на диван, опустила голову и сложила руки на коленях. Сакр-эл-Бар молча стоял рядом с ней, глядя на нее.

– Съешьте что-нибудь, – попросил он ее наконец, – вам нужны сила и мужество, а голодный человек не способен проявить их.

Она покачала головой.

– Я не могу есть, – сказала она. – Да и не к чему. Сила и мужество не могут мне теперь принести никакой пользы.

– Не думайте этого, – сказал он, – я обещал вывести вас живой из опасности, которую я навлек на вас, и я сдержу свое слово.

Его тон звучал вполне уверенно, и вид у него был решительный.

– Разве для меня существует какая-нибудь возможность спасения?