Морской ястреб

– Не считайте себя погибшей, пока я жив, – ответил он.

Секунду она смотрела на него, и слабая улыбка мелькнула на ее губах.

– А вы думаете, что вам еще долго осталось жить? – спросила она его.

– Сколько бы ни осталось, – ответил он, – если я доживу до той минуты, когда освобожу вас, то я проживу достаточно долго.

Она опустила голову. – Я думаю, что мы оба обречены, – сказала она глухим голосом, потому что, если вы умрете, то у меня останется ваш кинжал. Я не переживу вас.

Он сделал шаг вперед. Краска бросилась ему в лицо и проступила через загар, но он опомнился. Безумец. Как мог он так истолковать ее слова! Разве не были они достаточно понятны!

– Здесь вы найдете все, что вам будет нужно, – сказал он. – Если же вам что-нибудь понадобится, то вам стоит только хлопнуть в ладоши, и войдет один из моих рабов. Если вы обратитесь к ним по-французски, они поймут вас.

– Вы уходите? – спросила она его с внезапным беспокойством.

– Конечно, но будьте уверены, что я все время буду вблизи вас и вернусь вскоре после восхода солнца.

На палубе он нашел только Азада с Марзаком, сидевших под тентом. Сакр-эл-Бар подошел к Азаду и попросил у него разрешение сказать ему несколько слов наедине.

– Я один, – коротко сказал паша.

– В таком случае Марзак это пустое место, – сказал Сакр-эл-Бар. – Я уже давно подозревал это.

Марзак оскалил зубы и что-то пробурчал, а паша процитировал изречение из Корана, которое последнее время часто твердила ему Фензиле.

«Сын человека есть часть его души». У меня нет секретов от Марзака. Говори в его присутствии, а если не хочешь, уходи.

– Пусть он часть твоей души, но, слава аллаху, он не часть моей, – насмешливо сказал корсар. – А то, что я хочу тебе сказать, касается моей души.

Чтобы не выслушать отказа, он сразу же опустился на свободное место рядом с Азадом, и скрестил ноги.

– В наших отношениях, – господин мой, – образовалась трещина, которую необходимо заделать во славу ислама.

– Ты виноват в ней, Сакр-эл-Бар, – был угрюмый ответ, – тебе же и заделывать ее.

– Об этом то я и хочу с тобою поговорить. Причина этой трещины находится здесь, – и он указал на каюту. – Если мы уничтожим эту причину, то трещина сама собой исчезнет, и наши отношения исправятся.

Он знал, что между ним и Азадом уже никогда не будет хороших отношений. Он знал, что он безвозвратно погубил себя своим поступком, что Азад, однажды испугавшись его, постарается сделать так, чтобы это никогда не повторилось. Он знал, что если он вернется в Алжир, то его там живо прикончат. Его единственным спасением было немедленно же вызвать возмущение и все поставить на карту. И он знал, что этого-то как раз и боялся Азад.

Азад несколько минут не сводил с него горящих глаз.

– Каким же образом можно удалить причину? – спросил он. – Не хочешь ли ты, чтобы загладить ее, развестись с ней и отказаться от нее.

– Это не значило бы уничтожить причину, – ответил Сакр-эл-Бар. – Нет, я предлагаю, чтобы мне разрешили и даже помогли исполнить проект, который я составил и в котором откровенно признался. Выйдем на заре в море, если хочешь даже этой ночью, подойдем к берегам Франции и высадим ее там, чтобы она могла вернуться в свою страну и избавила бы нас от смущающего нас своего присутствия. Потом мы вернемся и станем здесь или где-нибудь в другом месте поджидать испанское судно, возьмем добычу, дружно вернемся в Алжир и забудем об этой туче на нашей дружбе, словно ее никогда и не было. Хочешь ли ты этого, Азад, во славу закона пророка?

Удочка была закинута очень ловко, так ловко, что ни Азад, ни даже злобный Марзак не подумали, что это только приманка. Сакр-эл-Бар предлагал Азаду свою собственную жизнь, взамен жизни и свободы этой франкской девушки, но предлагал ее, по-видимому не отдавая себе в этом отчета. Азад раздумывал. Соблазн был очень велик.

Если он притворится, будто собирается заделать образовавшуюся между ними опасную брешь, он сможет привести Сакр-эл-Бара обратно в Алжир и там, вдали от дружественных ему бунтовщиков, задушить его. Но еще больше был соблазн другого рода. Перед глазами его выросло видение высокой стройной девушки с красиво округленной грудью, видение такое прекрасное, что оно порабощало его.

Если он отпустит женщину, то исполнится его месть Сакр-эл-Бару. Если же он последует своему желанию, то на галеасе может произойти бунт.

Это была ставка, на которую не мог бы решиться ни один здравомыслящий паша. Но с тех пор, как его глаза снова узрели Розамунду, он уже не мог быть здравомыслящим. Он повернулся к Сакр-эл-Бару и заглянул ему в глаза.

– Пока я считал, что искренне хочешь иметь ее своей женой, я уважал этот союз, как подобает хорошему мусульманину, но раз ты сознаешься, что этот брак был фиктивным, то есть осквернением святого закона пророка, то я, перед которым был совершен этот кощунственный брак, объявляю его недействительным. Тебе нет необходимости разводиться с ней. Она больше не твоя. Она принадлежит любому мусульманину, который захочет ее взять.

Сакр-эл-Бар злобно рассмеялся.