Морской ястреб

После этого он отпустил ренегата и Али так же, как и янычаров. Паша хлопнул в ладоши и дал приказ вошедшим рабам принести еду и пригласил Сакр-эл-Бара сесть рядом с ним на диван.

Была принесена вода для омовения, после чего рабы поставили перед ними вкусное рагу из мяса и яиц с оливками, лимонами и пряностями.

Азад преломил хлеб, набожно произнося «Бисмилла», и погрузил пальцы в глиняный кувшин, Сакр-эл-Бар и Марзак сделали то же самое. За едой Азад попросил корсара рассказать о своих приключениях.

После того, как он исполнил это и Азад снова стал его расхваливать, Марзак задал вопрос:

– Ты предпринял это опасное путешествие, чтобы получить этих двух рабов-англичан?

– Это было только частью моего намерения, – спокойно ответил тот. – Я отправился, чтобы грабить морские суда во славу пророка, что доказывают результаты моего путешествия.

– Ты ведь не мог знать, что эта голландская галера попадется на твое пути, – сказал Марзак, наученный матерью.

– Разве я не верю в аллаха всемудрого, всезнающего? – был ответ.

– Клянусь Кораном, ты хорошо ответил, – от всего сердца воскликнул Азад, так как эти слова опровергали инсинуации.

Но Марзак не унимался.

– Скажи мне, о могущественный Сакр-эл-Бар, как это случилось, что, достигнув того далекого берега, ты удовлетворился двумя ничтожными пленными, когда с твоими воинами и с помощью всевидящего ты мог взять в пятьдесят раз больше?

И он дерзко взглянул на загорелое лицо корсара, в то время как Азад нахмурился, так как ему и самому уже являлась эта мысль.

– Что касается этого, – сказал он, – эти пленники были взяты из первого дома, и это вызвало некоторое волнение. Кроме того, это произошло ночью, и я не хотел рисковать жизнью своих воинов, отводя их еще дальше от берега и нападая на деревню, где могли нам отрезать отступление.

– Но Отмани говорил, что он советовал тебе напасть на спящую деревню, а ты отказался.

– Верно ли это? – спросил Азад.

– А если бы и так?

– Я спрашиваю тебя, верно ли это?

– Зная твою мудрость, я не верю своим ушам, – сказал, поднявшись во весь рост, Сакр-эл-Бар. – Разве я должен подчиняться Отмани? Если так, то поставь Отмани на мое место, передай ему команду и ответственность за жизнь правоверных. Если б дело окончилось несчастливо, на кого пал бы позор, разве на Отмани! Нет, клянусь аллахом, на меня.

Это были дерзкие слова, и еще более дерзким был тон. Но Азад почти затрепетал перед гневом отвечавшего. Его нахмуренное лицо стало почти смущенным.

– Ну, ну, Сакр-эл-Бар, что это за тон! – воскликнул он.

Сакр-эл-Бар сразу сделался покорным.

– Прости меня, – сказал он. – Виною всему преданность раба твоего тебе и вере, ради которых я готов пожертвовать жизнью. В этой самой экспедиции я был смертельно ранен. Рана эта еще сейчас является доказательством моего усердия. А где твои раны, Марзак?

Марзак был уничтожен этим неожиданным вопросом, а Сакр-эл-Бар презрительно улыбнулся.

– Сядь, – попросил его Азад, – я был несправедлив к тебе.

– Ты фонтан и источник справедливости, о господин мой, – запротестовал корсар. Он снова уселся на диван, скрестив ноги. – Признаюсь тебе, что, приблизившись к Англии, я решил сойти на берег и схватить того, кто много лет тому назад оскорбил меня и с которым мне надо было расквитаться. Я несколько превзошел свои намерения, взяв двух пленников вместо одного. Эти пленные, продолжал он, чувствуя, что происшедшая в Азаде реакция как раз благоприятна для такой просьбы, которую он собирался изложить, – не находятся вместе с другими в баньо, они все еще на захваченной мною караке.

– Почему это? – спросил Азад, но на этот раз без всякой подозрительности.

– Потому, о мой господин, что я хочу просить у тебя о милости за оказанные мною услуги.

– Проси, сын мой!

– Разреши мне оставить этих пленных себе. Азад снова, слегка нахмурившись, смотрел на него. Невольно, несмотря на его любовь к Сакр-эл-Бару яд, влитый в него Фензиле, снова начал действовать.

– Мое согласие ты имеешь, – сказал он, – но не согласие закона, а закон гласит, что ни один корсар не должен ничего брать из добычи, пока не будет совершено раздела и он не получит свою часть.

– Закон? – спросил Сакр-эл-Бар, – но ведь закон это ты.

– Нет, мой сын, закон выше паши, который должен подчиняться ему, чтобы быть достойным своего высокого положения. Эти твои рабы должны тотчас же быть посланы в баньо к другим и завтра должны все быть проданы на рынке. Исполни это, Сакр-эл-Бар.

Корсар возобновил бы свои просьбы, но увидел, полные ожидания, горящие глаза Марзака, надеявшегося на его гибель. Он наклонил голову с деланным безразличием.

– Назови их цену, – сказал он, – и я внесу ее в сокровищницу.

Но Азад снова покачал головой. – Не мне надлежит назначать им цену, а покупателям, – ответил он. – Я могу назначить слишком высокую цену, и это будет несправедливо по отношению к тебе, или слишком низкую, что будет несправедливо по отношению к тем, которые хотели бы их иметь. Пошли их в баньо.

– Будет исполнено, – сказал Сакр-эл-Бар, не решаясь больше настаивать и скрывая свою печаль.