Морской ястреб

– Так победоносно, как еще не бывало, – ответил Тсаманни. – Он вошел в гавань на закате солнца с командой на борту двух франкских кораблей, но это еще самая малая часть его добычи.

– Великий аллах! – так приветствовал паша столь быстрый ответ на коварные внушения своей сицилийской жены. – Почему он сам не явился с этими вестями?

– Его обязанности еще временно удерживают его на судне, господин мой, – ответил визирь. – Но он прислал своего кайю Отмани, чтобы рассказать обо всем.

– Трижды приветствую тебя, Отмани. – Он захлопал в ладоши, и вошедшие рабы положили для него на землю подушки. Он сел и пригласил Марзака занять место рядом с ним. – Ну, рассказывай.

И Отмани, выйдя вперед, стал рассказывать, как они отправились в далекую Англию через моря, по которым не плавал еще ни один корсар, и как возвращаясь, они встретили голландца, который превосходил их силой и численностью, как несмотря на это, Сакр-эл-Бар победил его с помощью аллаха, его покровителя, как он получил рану, которая несомненно была бы смертельна для другого, который не охраняется так чудесно во славу ислама, и об огромных сокровищах судна, которые завтра будут положены к ногам Азада, чтобы он распорядился ими.

Глава VI Новообращенный

Рассказ Отмани, переданный Фензиле ее сыном, был желчью и полынью для ревнивого сердца Фензиле. Плохо было уже и то, что Сакр-эл-Бар вообще вернулся, несмотря на горячие молитвы о его гибели, с которыми она обращалась к богу своих отцов и к богу, которого она сама приняла. Но особенно горько было то, что он вернулся со славой и огромной добычей; это еще увеличит привязанность к нему Азада и уважение народа. Она была убита и подавлена, и у нее не было даже сил его проклинать. Все же, когда она немного пришла в себя, она стала размышлять над переданным ей Марзаком повествованием Отмани.

– Странно, что он предпринял это длинное путешествие в Англию, чтобы взять там только двух пленных, что, будучи там, не сделал набега и не набил своего судна рабами. Чрезвычайно странно.

Марзак ходил взад и вперед по комнате.

– Ну, – спросила она его нетерпеливо, – разве тебе это не кажется странным?

– Конечно странно, о мать моя, – ответил юноша, останавливаясь перед ней. – Но что я могу сделать?

– Ты спрашиваешь меня? – Разве ты не мужчина, чтобы действовать и думать самому. – Я говорю тебе, что этот сын христианина затопчет тебя в грязь; он жаден, как саранча, гадок, как змея и кровожаден, как пантера. Клянусь аллахом, лучше бы мне не иметь сына, чем родить мужчину, который не знает, что значит быть мужчиной.

– Укажи мне путь, – крикнул он. – Скажи мне, что надо сделать и я исполню это, о мать моя. А до тех пор избавь меня от оскорблений или ты меня никогда больше не увидишь.

Услышав эту угрозу странная женщина поднялась со своего мягкого ложа. Она бросилась к нему, обвила его шею руками и прижалась щекой к его лицу. Восемнадцать лет в гареме паши не убили в ней европейской матери, страстной сицилийки, неистовой, как тигр, в ее материнской любви.

– О, дитя мое, о мой дорогой мальчик, – почти рыдала она. – Мой страх за тебя делает меня такой резкой. Я вне себя, когда вижу, как другой захватывает твое место около отца. Но мы победим, мой дорогой сын. Я найду дорогу, чтобы вернуть эту чужеземную падаль в ту навозную кучу, откуда он выскочил. Положись на меня, о Марзак. Тише, твой отец идет, уйди, оставь меня с ним.

В этом она поступала мудро, так как знала, что она лучше может управлять Азадом, когда он с ней наедине. Марзак исчез за ширмой из сандалового дерева, которая прикрывала одну дверь, в то время как Азад появился из другой.

Он улыбаясь подошел к ней, изящными загорелыми пальцами разглаживая свою длинную бороду, а его белая джеллаба тянулась за ним по земле.

– Ты вероятно слышала, о Фензиле? – спросил он. – Довольна ли ты полученным ответом?

Она снова склонилась на подушки, небрежно рассматривая себя в оправленное в серебро стальное зеркало.

– Ответ? – спросила она лениво, а гнев и презрение звучали в ее голосе. – Да, я получила ответ. Сакр-эл-Бар рискнул жизнью двухсот детей ислама и судном, которое уже стало собственностью государства, для путешествия в Англию, целью которого было взять в плен только двух рабов, между тем, как если бы его предприятие было честным, он мог бы взять в плен двести.

– И больше ты ничего не слыхала? – поддразнил он ее.

– Больше ничего такого, что имело бы значение, – сказала он, продолжая рассматривать себя в зеркале. – Я правда слышала, что при возвращении он случайно встретил франкское судно, которое, к счастью, было богато нагружено, и захватил его во славу твоего имени.

– Случайно? – говоришь ты.

– А что же? – она опустила зеркало, и ее дерзкие глаза бесстрашно смотрели на него. – Не скажешь ли ты мне, что он это предвидел, когда он пускался в путь?

Азад нахмурился и опустил голову, погрузившись в задумчивость. Она продолжала.