Мор

— Быть может, о новой герцогине? Что вы о ней думаете?

— А что вы думаете о его величестве? — звонко рассмеялась маркиза. — Я ведь ее сиятельство и в глаза не видела!

— Видеть и иметь собственное мнение — это разные вещи.

— Полагаю, ей придется нелегко, — задумалась Изабелла. — Слишком многие считают ее ставленницей Акраи. И вам ли не знать, что некоторые обиды не забываются никогда?

— С этим не поспоришь…

Какое-то время мы беседовали о политике, затем обсудили грешки знатных горожан и только перешли от мирской жизни к делам духовным, когда стоявшие у дверей часы пробили десять раз. Я с сожалением выбрался из бесовски удобного кресла и вздохнул:

— Как-то мы с вами засиделись.

— И не говорите.

Изабелла протянула мне руку, и я помог ей подняться с дивана.

— Знаете, Себастьян, вы были неправы. Вы очень интересный собеседник.

— А вот теперь вы мне льстите, — тихонько рассмеялся я.

По пустым коридорам мы прошли к опочивальне Изабеллы; та распахнула дверь, переступила через порог и вдруг с ненаигранной горечью поинтересовалась:

— И почему только мужики такие сволочи?

— Что вы имеете в виду? — опешил я.

— О, не волнуйтесь так, речь вовсе не о вас, дорогой Себастьян, — улыбнулась маркиза. — Или вы тоже не пропускаете ни одной юбки, как мой дражайший супруг?

— Вам не стоит так говорить.

— А почему нет? Думаете, я не знаю об этой рыжей корове с огромным выменем? Все я знаю и о ней, и о других…

— Вам просто ударило в голову вино, — начал увещевать я маркизу и, нервно оглядев по-прежнему пустой коридор, шагнул в спальню. — Успокойтесь, Святых ради. От таких разговоров никому лучше не станет.

— Думаете, я пьяна? Вовсе нет! — отмахнулась Изабелла. — Вот скажите, Себастьян, почему так получается? Почему обязательно тащить в постель каждую смазливую дурочку?

— Я бы расценил это как тягу к прекрасному. Женщины — квинтэссенция красоты, и мужчины просто не могут перед ними устоять.

— Тягу к прекрасному? А старухам вроде меня место уже на помойке?

— Ну что вы такое говорите? Какая помойка?! — возмутился я. — Вам ли волноваться? Вы прекрасны, маркиза!

— Вы полагаете, Себастьян? — заинтересовалась Изабелла, и в самом деле едва ли перешагнувшая середину четвертого десятка. — Неужто действительно находите меня привлекательной?

— Действительно нахожу, — подтвердил я, нисколько не покривив душой. — Даже не сомневайтесь…

Маркиза как-то очень уж неопределенно улыбнулась и вдруг развернулась ко мне спиной:

— Не буду, если поможете мне с платьем, — без тени смущения заявила она.

— Изабелла, вы совершенно напрасно рассчитываете на мою порядочность…

— В самом деле?

— Да.

— Тогда не забудьте запереть дверь.

Ну я и запер.

А что еще оставалось? Не убегать же…

7

После я лежал в постели, прислушивался к размеренному дыханию Изабеллы и ломал голову над тем, как умудрился очутиться в столь двусмысленном положении. Все же переспать с замужней дамой из высшего света — не самая лучшая затея. Слишком серьезными неприятностями это чревато. И чревато не столько для меня, сколько для маркизы. Я-то перекати-поле, а ей с супругом разбираться.

Но чем дольше припоминал наш разговор за ужином, тем больше убеждался, что вел себя безупречно, никаких намеков и, Святые упаси, поползновений не допускал. И дело вовсе не в какой-то особой привлекательности господина Марта, а исключительно в семейных проблемах четы Левичей.

Не причина, но следствие.

Подождав еще какое-то время, я убедился, что маркиза по-прежнему пребывает в глубоком сне, откинул простыню и начал торопливо одеваться. Если все сложится удачно, Изабелла проспит до утра и даже не заметит моего отсутствия. Ну а если сонная настойка все же подведет — тоже не беда, как-нибудь выкручусь.

Обувшись, я приоткрыл массивную раму, уселся на подоконник и осторожно вылез наружу. Ухватился за водосточную трубу, повис и, даже особо не перепачкавшись, спустился по ней на землю. Мог бы и просто спрыгнуть, но зачем? Ночью акробатические трюки ничем хорошим закончиться не могут, да и убедиться, что обратно забраться смогу, тоже не мешало.

Замерев на месте, я прислушался к ночной тиши, постоял так с минуту и побежал к забору. Отодвинул в сторону заранее подломанную Валентином доску и через дыру выбрался наружу. Дальше пришлось срезать через лес, и к дожидавшемуся меня на условленном месте усачу я прибежал заметно запыхавшимся.

— Опаздываешь, командир! — выказал неудовольствие нервно топтавшийся на обочине Дрозд.

— Так получилось.

Я забрался в карету и начал переодеваться в более уместное для ночного нападения одеяние. Штаны из плотной ткани, темная рубаха, легкая куртка, солдатские ботинки. Ножи — без ножей сегодня никуда. Шило тоже пригодится.

— Так получилось? — хмыкнул Дрозд и потянул носом воздух: — А от тебя, командир, часом, не духами маркизы попахивает?

— Гони давай! — потребовал я. — Нам, край, до рассвета обернуться надо!

— Толково, знатное алиби себе обеспечил, — хохотнул усач и забрался на козлы. — Н-но! Пошли!