Мор

На улице — никого. Лишь мимо ворот грузно прошествовала вырядившаяся в застиранные обноски Берта с плетеной корзиной на плече. Да еще старый пьянчуга прикорнул в сорняках на обочине. Это Гуго себе местечко у перекрестка присмотрел. Только бы за бродяжничество не забрали.

— Ну идем, командир? — поторопил меня Валентин.

— Слуг точно нет?

— Всех повыгонял. И живет один. Сведения точные, не сомневайся.

— Тогда идем.

Перемахнув через забор, мы настороженно оглядели заросший густой травой двор и обежали дом. Кусты, забор, выходящая на другую улицу калитка…

— Стой здесь. Заметишь что-нибудь подозрительное — сразу свисти, — приказал я и, поправив ремень болтавшейся за спиной сумки, заглянул в распахнутый сарай.

Пыль, плесень и запустение, только у входа сгрудилось несколько тюков и бочонков. Но шарить там слишком рискованно — внимательный человек сразу следы заметит.

Именно по этой причине я не стал пытаться отпереть входную дверь — а ну как где-нибудь неприметную ниточку протянули? — и, предварительно стянув с ног грязные сапоги, забрался в дом через оставленное на весь день открытым окно.

Внутри оказалось ничуть не лучше, чем снаружи. Такое впечатление — хозяин сюда лишь ночевать и приходит. Ночевать и пить: на усеянном хлебными крошками столе валялось сразу несколько пустых кувшинов.

И понятно, почему все нараспашку: запашок стоит еще тот. Будто что-то сдохло — аж комок к горлу подкатил. Но это больше из-за похмелья, наверное…

Я оставил сумку на подоконнике и прошелся по комнате, внимательно прислушиваясь к скрипу половиц. Запомнил наиболее опасные места, заглянул в шкаф и не сильно удивился, обнаружив там еще с десяток кувшинов, судя по весу — полных.

Не найдя больше ничего интересного, двинулся дальше и сразу наткнулся на спальню хозяина. Уже шагнул через порог и как вкопанный замер на месте: зеркало!

Мутное зеркало в пыльной, поцарапанной раме.

Дождавшись, пока успокоится нервно постукивавшее сердечко, я на карачках пробрался в комнату, без особой надежды заглянул под кровать, затем переворошил перину и, к немалому своему удивлению, выудил из-под нее увесистый кошель. Ну надо же…

Деньги сунул обратно и откинул крышку сундука. Наскоро перебрал сложенное в стопки чистое белье и старательно сложил его обратно в том же порядке. В шкафу тоже обнаружилась лишь пыльная одежда, и, здраво рассудив, что тайники здесь искать бесполезно, я поспешил дальше.

В соседней комнатушке, судя по всему, жили гости. Словно отражая разницу в характерах, одна кровать оказалась аккуратно заправлена, а на второй разве что верхом не скакали. Здесь же стоял запертый на висячий замок дорожный сундук, и побороть искушение заглянуть внутрь оказалось вовсе непросто.

Нет, не стоит на рожон лезть. Если убийцы заметят, что кто-то к ним наведывался, сразу в бега ударятся. Ни к чему это. Да и не столь они наивны, чтобы улики на самом видном месте оставлять.

Я внимательно осмотрел, все ли оставил на своих местах, и вышел в коридор. Потер зудевший из-за пыли нос и отправился дальше. Кухня, гостиная, кладовка — ничего. Ладно, идем на второй этаж.

Рассохшаяся лестница немилосердно скрипела, и даже пришлось спуститься вниз и подняться, ступая на этот раз у самой стены, чтобы понять, можно ли вообще бесшумно попасть наверх. Это днем звуки приглушены, а в ночной тиши каждый шорох слышен.

Получилось. Вот только, судя по пыльному полу, на второй этаж никто не заглядывал уже несколько месяцев. Выходит, и мне туда не надо. Да и наследить проще простого.

Но, с другой стороны, ступеньки-то вовсе не такие пыльные. С чего бы это, а? Зачем кому-то подниматься по лестнице, но не проходить при этом в комнаты? Непонятно.

Я еще раз огляделся, потом запрокинул голову и тихонько рассмеялся, увидев темный проем чердачного люка. Ага, вот и вмятины на полу, не иначе от лесенки остались.

Оценив высоту потолка, я привстал на цыпочки, ухватился за край люка и подпрыгнул. Подтянулся, перекинул правый локоть и, выполнив выход силой, оказался наверху. Пригибаясь, чтобы не набить шишек о стропила, прошел в глубь чердака и удивленно присвистнул, заметив натянутый гамак.

Ни за что не поверю, что убийцы сюда забираются отдохнуть.

И точно — стоило пройти немного дальше, как взгляд выхватил неплотно прилегающую и ко всему прочему почти не пыльную доску. Я осторожно потянул ее на себя, отложил в сторону и вытащил из тайника какой-то сверток. Аккуратно развернул грубую материю и тихонько рассмеялся.

Попались!

Меж страниц пухлого томика с плохо различимым клеймом монастырской библиотеки торчала закладка, и отмечала она именно ту самую молитву «О противлении скверне». Да и плохо очищенный трехгранный штык прекрасно подходил под описание орудия убийства.

В яблочко!

Напоследок я взвесил в руке обвернутую провощенной бумагой стопку монет, убрал все обратно в тайник и вернулся к люку. Спрыгнул вниз, сбежал по лестнице на первый этаж и поспешил к оставленной на подоконнике сумке. Достал из бокового кармана небольшую фляжку и задумчиво посмотрел на кувшины с вином.