Модельер

Гуляя по городу, Влад забредал в бутик, где стояли одетые в родные и вместе с тем чужие наряды куклы. После того, как он выпустил их на волю, они словно обрели собственную жизнь. Точнее, собственной жизнью они могли похвастаться, ещё когда жили внутри него, а сейчас обрели какую-то другую. Словно подросшие дети, которые не так уж часто вспоминают позвонить престарелому родителю.

Место их заняло то, что робко выглядывало сейчас наружу через скорлупу грудной клетки, через частокол рёбер. Сделав для себя такое открытие, Влад сделал выводы: «в сущности, почти не имеет значения, чем занимается то, что ты натворил, в миру. Оно может дать какие-то побеги, может даже пустить корни, всё это не будет иметь к тебе уже никакого отношения. Главное — это сиюминутный процесс творчества, перевода материи из небытия в бытие.»

А вот что с этим делать, он пока не знал. Пришёл только к одному выводу: он уже не может остановиться. Выдавать неказистые, скрюченные, с розоватой болезненной кожей, орущие благим матом идеи — его занятие. Помещать их в специальный инкубатор, ходить за ними, кормить с ложечки и взращивать — дело совсем других людей. И если делать свою работу он не может, значит, пришло время как-то поменять порядок вещей.

* * *

Поэтому в самое ближайшее время он купил себе билет в Африку. Загранпаспорт был оформлен уже достаточно давно, Юля заранее предусмотрела возможные поездки заграницу; правда, не при таких обстоятельствах. Виза во многие африканские страны оказалась не нужна.

Узнав о планах Влада, Сав некоторое время потрясённо молчал. Наконец, спросил:

— А куда конкретно?

Теперь настала очередь молчать Влада.

Они на мансарде. Посреди комнаты — новенький чемодан, разверстый, как разделанная зверушка. Влад сроду никуда не ездил, и этот чемодан сразу же привлёк внимание Савелия. Манекены, шажок за шажком, подбирались к незнакомому предмету, заглядывали в пока ещё пустую полость, пытались поймать своими белыми невыразительными лицами взгляд хозяина. Гудел в парадной лифт, и казалось, будто это стучат в их груди бесперебойные пластиковые моторчики.

— Ты купил билет и сам не знаешь куда?

— Знаю. В Уганду. Я просто забыл название, — Влад обезоруживающе улыбнулся. — Ты слышал что-нибудь о Кэвине Картере?

Сав задумался.

— Ничегошеньки. Он тоже уехал в Африку, потому что у него шило в заднице?

— Не совсем. Он был фоторепортёром. Он сделал одну из пятидесяти фотографий, которые, как считается, изменили мир… ну да ты наверняка видел. С маленькой девочкой и грифом. Но кроме неё у мужика есть ещё целые серии фотографий. Я видел по телевизору про него передачу.

— И все они что-то изменили?

— Меня уже изменили. Я захотел поехать в Африку.

Сав картинно воздел руки.

— О Боже, вложи в голову сына своего что-то, кроме наивности.

Влад ухмыльнулся больной ухмылкой и тоже поднял руки над головой.

— Бог тебя не слышит. Смотри, я выше и прежде он внемлет мне. А билеты я уже купил.

— Конечно, ты предпочтёшь ехать один — печально сказал Сав.

— А ты хочешь со мной?

— Там же грифы… и маленькие девочки. Голод и чума. Конечно, я с тобой не хочу.

— Ну хорошо. Я бы предпочёл лететь один. Уже нашёл хорошего проводника. Молчаливого хорошего проводника.

Зарубин смотрел на Влада с прищуром. Казалось, что-то в его организме сейчас закипит и вырвется наружу через рот и уши струёй пламени.

— Картер, говоришь? И твоя татуировка здесь не при чём?

— Какая татуировка?.. Ах, да.

Влад закатал рукав рубашки. Он ходил ко Льву ещё раз, чтобы довести рисунок до ума; каждая страна на руке после этого визита щеголяла гордым, таинственным, манящим названием. Савелий закрутился с делами и так и не сподобился что-нибудь вырезать на своём теле. Возможно, потому, что его приоритеты менялись по пять раз на день.

— Не поверишь, но я про неё даже не вспоминал.

События последних суток внезапно наполнились смыслом. Лев, как оракул из глубины дремучих веков, каким-то образом предрёк эту поездку. И Влад внезапно осознал, что ей суждено состояться. До этого момента он ожидал, может быть, неосознанно, что на каком-то этапе его план сорвётся. Но теперь — всё. Назад дороги нет, чемодан неминуемо полакомится его, владовым, шмотьём, и, отрастив крылья, улетит на край света. А ему придётся примерить на себя роль сказочного героя и догонять этого дракона.

С первыми проблесками весны Влад явился к Юле в шоурум, где по углам замерли, поблёскивая в тусклом свете хромированными элементами одежды, угрюмые манекены, и бухнул на стол стопку эскизов.

— Я закончил, — говорит он. — Делайте с этим что хотите.

— Вот эти почеркушки — твоя часть работы?

Юля взяла со стола стопку эскизов, пролистала их, словно в недоумении.

— Ты собственноручно не изготовил ни одного костюма. А здесь — здесь только общие планы. Здесь нет конкретики. Как делать то, как это… вспомни, как ты трудился над предыдущей коллекцией, и сравни её с этим.