Мир Калевалы

Из своих детей у Параске выросли Надежда, Татьяна и Василий (Нати, Тану и Васле). К1880 году двое уже вступили в брак и дом покинули. В 1888 году скончался сам Василий-муж, еще больше усложнив жизнь вдове. Нечем было платить недоимки, вероятность продажи дома с молотка стала вполне реальной угрозой. За год до его смерти, в 1887 году, Ларин Параске стала исполнять свои песнопения под запись за деньги. Творческая работа с Сакко-ловским пастором Неовиусом, который и записал 32 боо стихотворных строк Ларин Параске, стоила тому по рублю за час пения.

По тем временам это умопомрачительный заработок. Клепальщик горячей клепки корпуса броненосца «Потемкин» зарабатывал за месяц меньше, чем могла Параске заработать за три дня. При ее упорстве и таланте могла и за сутки. Как-то раз, еще в начале контактов с пастором Неовиусом, она продемонстрировала свои возможности. На вопрос: «А сколько петь-то надо?», не сведущий о всех ее талантах пастор ответил, мол, пой, на сколько сил твоих хватит. На что рунопевица усмехнулась и сказала в том смысле, что ее-то сил хватит. А вот не заснет ли господин пастор? Так и произошло. Тот не выдержал первым, и они прекратили работу не по вине Параске. И деньги, что она зарабатывала тем пением, помогли ей, и не раз, расплатиться с долгами и выкупить свой дом из залога и недоимок.

С какого времени начались проявляться рунопевческие таланты будущей сказительницы, она и сама точно сказать не могла. Помнила лишь, что первую обрядовую свадебную песню она услышала, еще сидя на руках у матери. Была деревенская свадьба, куда обычно ходят семьями. Представьте себе возраст Прасковьи, если на торжестве она сидела на материных руках. А потом начались по-

сильные деревенские заботы и привлечение к сельскому труду. Маленькая девочка пасла скотину, полола грядки и сушила сено. При этом всегда, когда собирался коллектив, люди пели. Вспомните советские фильмы. Там поют на пахоте и у мартена, на свадьбе и в бою. Да и песни какие были: «Нам песня строить и жить помогает…», «Не кочегары мы, не плотники…». И финнам она тоже помогала в их тяжелой повседневной жизни.

Когда много певцов, а у карел, ижоры, вепсов и других, живших рядом с русскими, песен и танцев было больше, чем у титульных финнов – хямя и суоми, там всегда возникает соблазн выяснить, кто лучше. Православные больше радовались жизни, больше пели и плясали, чем угрюмые северяне, и у певцов тех возникал соревновательный задор. На русских-то вволю за века насмотрелись и кое-что подобрали. И они пели на результат. Помните тургеневских «Певцов»? И выбирали потом лучшего, победителя называли.

И иногда победительницей в этом соревновании называли юную Прасковью. А в 13 лет она впервые увидела ученых, собиравших народный фольклор. В Лемболово приехали Давид Европеус и Хейнрик Рейнхольм, собиратели старинных рун и сказаний. После выхода «Калева-лы» Лённрота оказалось, что и в пределах Карельского перешейка и восточной части Ингерманландии сохранились в народе песни, руны и сказания, созвучные и соразмерные эпосу «Калевала». А одна из песен, созданная из рун, записанных в Ингерманландии, руна про раба Куллерво, вошла во второе издание знаменитого произведения. При этом у Лённрота на прослушивании пели в основном мужчины-рунопевцы. В Ингерманландии и Южной Карелии тема «Калевалы» была женской вотчиной. Он пели, порой многоголосьем, с более ярко выраженным ведущим первым голосом.

В том основное отличие карельских ухтинских от ин-германландских рунопевцев. Но темы сотворения мира там и там во многом совпадают. И тянутся корни тех рун еще в дохристианскую эпоху. А в одной из работ, посвященных классической Калевале, так и сказано, что появление очередного персонажа, какого, честно уже не помню, знаменует собой начало христианства. Пошла девица на болото, клюковку съела, и уже беременна. Толкователи разъяснили людям, что это Дева Мария понесла от Духа Святого. Никого ж на болоте не было больше. Так дева говорила, ей и поверили. То есть сами эти песни занимают настолько большой отрезок времени, что охватили и Ветхий Завет, и Новый в том понимании, как древним фин-нам-язычникам виделось.

Ларин Параске вспоминала позднее, что ученым, заинтересованным старинными преданиями, пели жители Лемпаала Ирина Яколова, Тарья и Анни Кириловы, Маланья Макарова, Анна Симонова и дядя Параске Охво Никитин. Самое интересное, что Лённрот, собрав и записав множество сказаний и песен, из которых бооо опубликованы, не удосужился сохранить имена тех, кто ему пел. А феноменальная память нашей землячки сохранили и имена певцов, и фамилии жителей деревни Лемболово образца 1846 года. А потом, в следующие приезды собирателей рун, девочка осмелела и спела сама. И про нее узнали за пределами и Шлиссельбургского уезда, и волости Саккола Великого Княжества Финляндского.