Мифы и легенды кельтов

Все это случилось, пока Кухулин лежал в забытьи, и когда он проснулся, посвежевший и здоровый, и узнал, что произошло, им немедля овладело безумие, он вскочил в боевую колесницу и в ярости начал снова и снова атаковать войско Медб. Колеса вспахивали землю до тех пор, пока колеи не стали похожи на крепостные валы, а лезвия на них цепляли и калечили тела воинов, пока их тела не образовали целую стену вокруг лагеря. Кухулин так страшно кричал в гневе, что демоны, гоблины и дикие твари, прятавшиеся в болотах Эрина, вопили ему в ответ. Неудивительно, что в этом ужасном шуме толпа воинов заволновалась и начала метаться взад и вперед, и многие погибли от дружеского оружия, а еще больше людей пали от страха. Так началась великая резня, получившая название Резня Муртемне, которую Кухулин учинил, чтобы отомстить за погибший отряд юношей Эмании; во время побоища в войсках Медб было убито двадцать шесть принцев, а помимо них – множество лошадей, женщин, волкодавов и бесчисленное количество простого люда. Говорят, что Луг Мак Этлин сражался вместе со своим сыном.

Клан Калатин

Затем люди Эрина решили послать Клан Калатина[43] сразиться с Кухулином в честном бою. Калатин был волшебником: он и его двадцать семь сыновей составляли единое существо, образно говоря, сыновья были органами в теле отца, и что бы ни совершал любой из них, остальные поступали так же. Все они были ядовиты, так что любое оружие в их руках через девять дней убивало того человека, кого задело. Встретившись в бою с Кухулином, каждая рука многоликого существа одновременно метнула по копью, но герой остановил двадцать восемь копий своим щитом, и ни одно из них не пролило его крови. Затем он обнажил меч, чтобы обрубить копья, торчавшие из щита, но в этот момент Клан Калатин бросился на него и повалил на землю, ткнув лицом в гравий.

Тогда Кухулин понял, что проигрывает неравный бой, и издал громкий крик отчаяния, и один из изгнанников Ольстера, Фиаха, сын Фирабы, который пришел с войском Медб отомстить и наблюдал за битвой, не смог вынести тяжелого положения героя, выхватил меч и одним ударом отрубил двадцать восемь рук, возивших Кухулина лицом по гравию Брода. Мужчина поднялся и разрубил Клан Калатина на куски, а также позаботился о том, чтобы никто из свидетелей не выжил и не рассказал Медб о поступке Фиаха, иначе королева приказала бы изрубить мечами и его самого и тридцать сотен его последователей из клана Рудрайге.

Фердиад вступает в бой

К тому моменту Кухулин одолел всех наиболее могущественных воинов Медб, за исключением только самого сильного из них после Фергюсона, Фердиада, сына Дамана. Поскольку тот был старым другом и боевым товарищем Кухулина, он никогда не согласился бы выступить против него; Медб умоляла его сражаться, но мужчина отказался. Затем она предложила ему в жены свою дочь Финдабэйр Светлые Брови, если воин сразится с Кухулином у Брода, но и тогда он не предал друга. Наконец королева велела ему уходить, пока поэты и сатирики Эрина не начали слагать о нем стихов и не покрыли его позором как труса, и тогда в гневе и печали он согласился драться и велел возничему готовиться к предстоящей битве. Когда его народ услышал об этом, мрак и жуть охватили людей, ибо они знали, что если Кухулин и их господин встретятся, то один из них не вернется живым.

Очень рано утром Фердиад поехал к Броду, лег в колеснице на подушки и шкуры и проспал до прихода Кухулина. Только когда совсем рассвело, возничий услышал грохот приближающейся боевой повозки героя и разбудил хозяина. Два товарища встретились лицом к лицу, и только Брод разделял их.

Когда они поприветствовали друг друга, Кухулин сказал: «Это не ты, о Фердиад, должен был прийти сразиться со мной. Когда мы учились у Скатах, разве мы не стояли бок о бок в каждой битве, не прошли вместе через все леса и болота? Разве мы не были сердечными товарищами на пиру и на любом собрании? Разве мы не делили одну постель и общий глубокий сон?» Но Фердиад ответил: «О Кухулин, ты совершил чудесные подвиги, и хотя мы вместе изучали поэзию и науки, и хотя я слышал, как ты рассказывал о наших дружеских подвигах, все же моя рука ранит тебя. Я прошу тебя не вспоминать сейчас о нашей дружбе, Пес Ольстера; это тебе не поможет, это не поможет тебе».