Мешуга

Посреди разговора она разрыдалась. Я попытался объяснить, что произошло, но она была слишком расстроена, чтобы воспринимать какие-либо подробности. «Я сейчас приеду!» — закричал я, и Мириам повесила трубку. Не умываясь, небритый я приехал в «Эмпайр» и поднялся на лифте на восьмой этаж. Мириам в халате и шлепанцах была бледна и растрепана. В глазах у нее была тре­вога. Я с трудом узнал Макса. Он лежал на кровати с двумя подушками под головой. Его борода стала совсем белой. Когда он протя­нул мне тонкую пожелтевшую руку, я заме­тил, что на указательном пальце больше нет кольца с печаткой. Я наклонился и поцело­вал его. Он взял меня за плечи и тоже поце­ловал. Потом сказал:

—   Мне следует сказать «Будь благословен Тот, кто возвращает мертвых к жизни». Это о тебе. Мы оба были уверены, что ты попал в аварию. Что с тобой случилось? Са­дись.

Я рассказал Максу о моем ляпсусе с Йизкор на Рош Хашана и о неожиданной встре­че с Мишей Будником. Глаза Макса заискри­лись смехом.

—   Ну, у тебя будет о чем писать. Я, друг мой, сильно сдал. Однако благодаря Госпо­ду еще не готов уступить привидениям. Все пошло плохо с самого начала. Как будто какой-то или колдун проклял меня. Теперь я знаю, почему ты и Мириам не пришли на «парти» Хаима Джоела Трейбитчера, но тогда я не мог представить себе, что с тобой произошло. Матильда утверждала, что ты про­сто сбежал, заставив меня беспокоиться. Мы оба приехали в Варшаву буквально больными. То, что я пережил их операцию, это — одно из чудес Бога, а они вдруг заявили, что нужна еще одна. Вскоре умерла Матильда, и я не захотел больше оставаться за границей. Здесь, по край­ней мере, у меня есть Мириам и ты. И тут при­шло известие о самоубийстве Хершеле. Когда я услышал об этом, то понял, что мой собствен­ный конец близок.

—   Макс, ты здесь вылечишься, ты будешь здоров как бык, — сказал я.

—  Баттерфляй, не позволяй ему отказываться от борьбы, — воскликнула Мири­ам. — Миллионы людей, больных теми же болезнями, что и он, проходят через это и вновь становятся здоровыми и сильными!

—  Может быть, стану, а может быть, нет. Ничто не сохраняется навсегда. Ареле, я не могу больше оставаться здесь. Я лежу и думаю о тех людях, у которых забрал последние деньги, и мне хочется сдохнуть. Надеюсь, ты никому не рассказал, где я. Если они узнают, то слетятся, как саранча, и похоронят меня за­живо. Я знаю, что Прива переворачивает зем­лю и небо, чтобы найти меня. Как долго все это будет продолжаться?

—   Макс, все кончится хорошо, уви­дишь, — сказал я. — Думаю, ты остался без денег. У меня есть кое-что, немного, но это лучше, чем совсем ничего.

—  И как же это ты заимел деньги? — спро­сил Макс. — Ограбил банк?

—   У меня есть четыре тысячи долларов.

—  Я должен четверть миллиона, а не четыре тысячи, — сказал Макс.

—  Я предлагаю тебе деньги не для раздачи долгов, а на врача и больницу.

—   Что ты на это скажешь, Мириам? — спросил Макс. — Этой ночью он стал филантропом, готовым отдать свои последние ко­пейки.

—   Мириам в ванной комнате, — сказал я.

—   Зачем тебе отдавать мне то немногое, что удалось скопить? — спросил Макс. — Ты ожидаешь, что я пошлю тебе чек с того света?

—  Я ничего не ожидаю. Ты выздоровеешь, и все дела.

—   Ну, это по-настоящему ценно — вернуться и услышать такие слова, — сказал Макс. — Как это говорится? «Для друга последнюю рубаху с себя снимет». Нет, я не возьму твои деньги. Что мне сейчас надо, это найти доктора и больницу — не здесь, в Нью- Йорке, а где-нибудь подальше отсюда, в Ка­лифорнии например. В моем нынешнем со­стоянии я могу выносить только вас двоих, Мириам и тебя.

Мириам вышла из ванной.

—   Я хочу расчесать волосы, но не могу найти гребень.

—   Твой гребень в моей постели. Что-то укололо меня в бок, и это оказался твой гребень.

Макс вытащил его из-под подушки. Мириам выхватила гребень из его руки и проворно вернулась в ванную комнату. Макс проводил ее глазами.

—   Она тоже жертва, — сказал он. — Все эти годы я делал только одно — подыскивал жертвы, чтобы осыпать их головы несчастьями. Но ты, Баттерфляй, пока еще есть время — улетай! Занимайся своим делом, вместо того чтобы возиться со стариком, который гото­вится испустить последний вздох. говорю тебе это как друг.

—   Тебе больше не нужна моя дружба?

—   Нужна, нужна, ты дорог моему сердцу. Именно поэтому я умоляю тебя ради всего святого бежать от меня, как от чумы.

Примечания к главе 8

[112] - букв. «Земля Из­раильская ») — территория библейского царства ев­реев во времена царей Давида и Соломона, иначе — «земля обетованная »; здесь — нынешнее государст­во Израиль.

[113] - букв. «порядок, после­довательность») — ужин в первый вечер Песаха (Песах, как и все еврейские праздники, включая Субботу, начинается после захода солнца нака­нуне календарной даты). Церемония седера про­исходит в строгом соответствии с описанием в Агаде.