Мешуга

Однажды утром я открыл глаза, когда бы­ло уже совсем светло. Что-то испортилось в отоплении, и в комнате было холодно, как на улице. Я потрогал радиатор, который нельзя было назвать даже тепловатым. Мой нос закоченел, а в груди уже клокотал кашель. Я за­был завести часы, и они остановились в четверть четвертого. Во Вселенной продолжала править деспотическая причинность. В такой холод не возникало вопроса о том, чтобы принять ванну или вымыться под душем. Но побриться было необходимо. Я повернул кран и смочил помазок холодной водой. Было еще слишком рано идти в редакцию, и я решил согреться в квартире Мириам, ключ от кото­рой у меня был. Я оделся и направился на угол Централ-Парк-Вест и Сотой-стрит. В доме меня поприветствовал швейцар:

— Рад вас видеть. У меня для вас телеграмма.

Он подал мне конверт. Я открыл его и прочел: «Макс умер сегодня ночью во сне. С лю­бовью, твоя Мириам».

Зима шла к концу, и скоро должна была наступить весна. Фаня и Моррис Залкинды намеревались устроить нам пышную свадьбу, но мы с Мириам настояли на скромной церемо­нии в присутствии только их двоих. На самом деле это было двойное празднество, так как мать Мириам возвратилась из Израиля, порвав с Феликсом Рукцугом, и Моррис принял ее обратно.

Это раннее апрельское утро начиналось как солнечное, но к тому времени, когда мы были готовы ехать в бруклинский Сити-Холл, начал падать снег. Вскоре он превратился в метель. Фаня купила для Мириам великолепную соломенную шляпу, но Мириам не стала надевать ее в снегопад. Моррис Залкинд дал мне чек на двадцать тысяч долларов. Я поблагодарил его и быстро разорвал в клочья маленькую бу­мажку. Я взял свои три чемодана, два из кото­рых были набиты рукописями и газетными вы­резками, и переехал в квартиру Мириам. Над нашей кроватью она повесила увеличенную и вставленную в рамку фотографию Макса. Наша свадьба состояла только из гражданской церемонии, поскольку ни Мириам, ни меня не прельщала перспектива быть обвенчанными раввином. После церемонии Залкинды пригласили нас на ленч в вегетарианский ресто­ран. Потом они поехали в свой дом на Лонг-Айленде, а мы с Мириам на такси отправились домой. Моррис Залкинд сказал мне:

—    Это была самая тихая свадьба со времени Адама и Евы.

В такси Мириам склонилась на мое плечо и разрыдалась. Она сказала, что не смогла удержать слез. Не успели мы войти в кварти­ру, как зазвонил телефон. Корректор из «Форварда» нашел в одной из моих статей ошибку и спрашивал разрешения исправить ее. Я сказал ему:

—    Вы не должны просить разрешения. Потому что это главная цель вашего существования: исправлять промахи писателей, где бы вы их ни находили.

Квартира Мириам никогда не испытывала недостатка в тепле. Пар свистел в радиато­рах, снегопад прекратился, солнце прорва­лось сквозь облака, и лицо Макса на фотогра­фии на стене было залито светом. Его глаза внимательно смотрели на нас с тем еврейско-польским весельем, которое не смогла уничтожить смерть. Мириам перестала плакать. Развалившись на кровати, она сказала:

—   Если у нас будет ребенок, мы назовем его Максом.

—   Не будет никаких детей, — сказал я.

—   Почему нет? —- спросила она.

—    Мы с тобой похожи на мулов, — отве­тил я, — последние в поколении.

Примечания к главе 12

[200] - Книги Танаха, еврейского Священного Писания. Не включают в себя некоторые книги Ветхого Завета, считающиеся апокрифическими (например, Книги Юдифи, Хасмонеев, истории о Сусанне и старцах и др.).

«извилистый») — огромное мор­ское чудовище, упоминаемое в Библии; по преда­нию, праведники в раю будут вкушать его мясо (и мясо другого сказочного животного — дикого быка шор абар).

[202] - — коренные израильтяне, ро­дившиеся в Израиле и говорящие на иврите как на родном языке (ивритское слово «цабар» происхо­дит от арабского «плод алоэ» — колючий снаружи, но сладкий внутри).

[203] - (от «трефа» — «мясо рас­терзанного животного», то есть зарезанного не по правилам) — не кошерный; в данном случае в значе­нии «неподходящая».

[204] - — пантеизм — философ­ское учение, согласно которому Бог представляет собой безличное начало, растворенное во всей при­роде («Всё — Бог»). У Спинозы это — материали­стическое учение (природа — Бог, другого нет), в Каббале — идеалистическое (Бог — создатель во всей природе).