Мерзкий старикашка

Собрание успокоилось ‑ и из уважения к летам главного министра, да и просто было интересно, как Йожадату выкручиваться станет. Его влияние на Кагена в последний год правления заметно выросло, тот даже поручил первосвященнику озаботиться воспитанием своих внуков, и любви между ним и Валиссой это никак не способствовало.

‑ Ты прав, кому как не ему судить об этом. ‑ невозмутимо ответил я. ‑ Уверен, что он подтвердит мои слова и защитит права несчастной вдовы к вящей славе Святого Солнца.

Начавший уже подниматься Йожадату чуть не запутался в своей фиолетовой мантии от такого неприкрытого указания на то, что я рассчитываю на решение в пользу Валиссы, а не для виду кочевряжусь. У нас не дикая Османская империя, даже перед тем как удавить нежелательную родственницу царь должен соблюсти определенный политес, и с именами святых да богов в этих делах шутить не принято. Даже просто их упоминать.

Примас выпрямился. Крепкий мужик, нестарый еще, не худышка, но и не толстячок, русая коса до пояса, седины почти и нету.

‑ Кхм. ‑ примас смерил меня долгим взглядом. ‑ Законы нам от богов дадены, святыми отшлифованы, и не почитающий законы не почитает и богов.

Голос гулкий, располагающий, таким проповеди с амвона хорошо читать.

‑ Идущий против закона идет против святых и несть ему прощения.

Ну что же, начало многообещающее. Каков же будет конец?

‑ Истинно сказано, что как лошадь нуждается в руке всадника, ее направляющей, подобно и женщина, существо слабое, нуждается в опеке мужчин своего рода, как в персте указующем и защитнике. Солнце же завещал заботу о сиротах да вдовах, коим не на кого опереться, и с братьями своими установил, что приданное, кое принесет жена в дом мужа своего надлежит ей возвратить, коли переживет та защитника своего и кормильца, дабы было ей чем укрыться от холода и питаться в нужде. ‑ эк его на проповедь‑то расколбасило. Профессиональная деформация, не иначе. ‑ Сироты же наследуют за отцом, кроме десятины вдовьей доли, кою положено ей дать за ласку и заботу, что проявляла она к почившему супругу.

Многие князья на этих словах откровенно начали ухмыляться ‑ взаимная "любовь" Валиссы и Тыкави была им хорошо известна, и вовсе не по той песне, что когда‑то пересказывал мне Тумил.

‑ Меж тем, блаженный царь Буджум Просветленный, истинный защитник Веры, установил, что земля наследуется лишь по мужской линии, и лишь при отсутствии наследников мужеского полу владение отходит дочерям, вдовам и прочим женщинам. Князь Бонока, как все знают, потомков и близких родичей‑мужчин по себе не оставил. ‑ примас обвел взглядом присутствующих, и, выдержав паузу, добавил: ‑ Но теперь они у него есть. Я разумею царевичей Асира и Утмира, его внуков.

Интересный довод. Этого я не учел.

‑ Таким образом князем Шехамы в настоящее время является не царевна Валисса, а старший из ее сынов. ‑ продолжил Йожадату. ‑ Покуда он не достиг совершенных лет, и вне зависимости от того, кто будет хранить или занимать престол Ашшории до него, блюсти его место в совете князей надлежит законному опекуну, каковым нынче является его мать.

От так! И нашим, и вашим, и закон соблюден. Ну и жук же у нас в примасах подвизается!

Князья вновь зашумели, но не сильно на сей раз ‑ в основном высказывались мнения, что годик‑то они Валиссу в совете перетерпят. Да и меньше даже осталось‑то!

‑ Раш так, не шоблаговолит ли ее вышочештво до шрока шанять мешто швоего шупруга в шовете? ‑ главный министр указал на кресло подле трона.

Вот это присутствующим уже понравилось куда как меньше, но стерпели ‑ всем уже хотелось приступить к гвоздю программы, ко мне, ‑ и Шехамская Гадюка гордо прошествовала к предложенному месту, плавно покачивая бедрами и откровенно красуясь.

Ну а что? Красота ‑ тоже оружие и способ заполучить союзников. Зулик ‑ свидетель!

‑ Ну што ше, ‑ прошамкал князь Дамуриани, который, как старейший из присутствующих, в отсутствии царя исполнял обязанности спикера совета, ‑ как видишь, щаревищь, мы швято блюдем шакон. Говори ше, мы шлушаем тебя.

‑ Слушаете? Ну слушайте. Рассусоливать не будем. ‑ я выпрямился, попытался попредставительнее и попафоснее выглядеть. ‑ Я, Лисапет из рода Крылатых Ежей, сын царя и брат царя, заявляю, что имею преимущественные права на престол перед царевичем Асиром, внуком царя Кагена и моим внучатым племянником, и требую от совета князей передать мне корону Ашшории. Законы престолонаследия вам известны, так что решайте.

‑ Закон‑то закон, но монах на троне, это как‑то... ‑ молодой, едва ли сильно старше князя Баратиани, мужчина со светло‑каштановыми волосами (князь Оози, судя по занимаемому месту) покрутил кистью правой руки в воздухе, как бы иллюстрируя этим свои сомнения.

‑ Примас Йожадату уже месяц как снял с меня священные обеты. ‑ парировал я. ‑ Он здесь, и может подтвердить это лично. Да и документ имеется.

‑ Меня волнует не твое монашество, царевич, а заки. ‑ отмахнулся князь. ‑ С каждым годом они все наглее, все чаще и чаще их набеги.