Мертвый лед

— Ты даже не представляешь, — сказала я и обернулась, замечая, что он уже переоделся к сегодняшнему званому ужину, и мне придется потрудиться, если этой ночью рука об руку с ним я хочу настоять на своем.

Глава 18

Он стоял рядом с Никки, и я с удивлением осознала, что Жан-Клод на несколько сантиметров выше.

Я знала, что в Никки не было метра восемьдесят, в отличии от Жан-Клода, но из-за избытка мышечной массы он казался мне больше, когда я была рядом. С Жан-Клодом я никогда не чувствовала себя маленькой, он был просто высоким. Увидев их плечом к плечу, я поняла, почему Жан-Клод был так хорошо сложен: он качался, чтобы придать красивый рельеф мышцам, качался, чтобы красиво смотреться на сцене, а не для того, чтобы быть качком. Поэтому по сравнению с Никки он казался тростиночкой.

Ранее испачканную нами белую рубашку Жан-Клод поменял на ярко-красную. Она потрясающе смотрелась с коротким черным бархатным пиджаком, кожаными штанами и сапогами. Люблю, когда он в красном, может, потому что он редко его носит. Красный заставляет его кожу казаться полупрозрачной и бледной, алебастровой с легким румянцем жизни, придает блеск черным локонам, а глазам странным образом — синеву, отчего сейчас они кажутся не полночно-небесного цвета, а скорее кобальтово-синими.

Я обняла его за талию и обнаружила, какая шелковая, прохладная и нежная на ощупь его рубашка. Она была с оборками, как и те типичные белые сорочки с кружевными воланами и воротником, только шелк был куда мягче кружев. Я прижалась к ней подбородком и наткнулась на платиновую булавку для галстука, которая придерживала ткань. Бриллиант на ней был такой же большой, как и на обручальном кольце, которое он вручил мне, когда мы под прицелом видеокамер катались на карете. Кончик булавки был украшен рубинами такими же красными, как и шелковая ткань, возможно, они были старинными. Раньше рубины такого цвета называли «Кровью голубя», и сейчас они были чертовски редкими, либо оставались в странах, которые не экспортируют их в Америку.

Он не надел ее для выхода на сцену в «Запретном плоде». Очевидно, прием с вертиграми будет более официальным, чем я думала. Я бы меньше беспокоилась о том, что мне надеть, если бы он не выглядел таким нарядным во всем этом.

Я приподнялась на цыпочки, чтобы встретить его поцелуй. Он был мягким и всеобъемлющим. Жан-Клод знал, как целоваться, не размазывая мою помаду по нашим губам, а я знала, как целовать вампира, не порезавшись о его клыки.

С французским поцелуем сложнее, но мы и с этим могли справиться.

— Блин! — сказала Лита.

Это заставило меня обернуться и посмотреть на нее, и что-то мне подсказывало, что это был не дружелюбный взгляд.

— Анита, я не добивалась снова от тебя такого взгляда. Просто… — она жестом указала на нас. — Вы, ребята, как влюбленные голубки. Так не бывает, это не реально.

— Бывает, можешь не сомневаться, — сказала Келли. — А теперь давай позовем наших сменщиков, прежде чем ты сморозишь еще какую-нибудь глупость.

— Я не глупая, — огрызнулась она так, словно всю свою жизнь оттачивала эту фразу. Лита была не глупой, а эмоционально незрелой, но, думаю, это влияние ее окружения, и она способна на большее.

Жан-Клод посмотрел на нее, и на мгновенье я заметила на его лице задумчивость, прежде чем оно стало как обычно улыбчивым, приятным и нечитаемо-красивым. Он скользнул ближе к Келли и Лите. Они обе опустили глаза, чтобы случайно не встретиться с его взглядом. Прошло так много времени с тех пор, когда я еще не могла без опаски посмотреть вампиру в глаза, что меня поразило, когда другие попытались избежать этого взгляда, особенно, взгляда Жан-Клода.

Сообразив, что заслоняет Литу от Жан-Клода, Келли отошла в сторону, словно львица бросила крысу на произвол судьбы. Келли выглядела… испуганной. Может, я еще что-то упустила, помимо пакостей Магды? Расспрошу Келли позже, а может, и сама пойму, просто понаблюдав за Жан-Клодом с другими женщинами.

— Уверяю тебя, ma souris, я весьма реален.

Лита уставилась в пол.

— Я знаю, что ты реален, — она пыталась казаться дерзкой, но это не так-то просто, когда ты смотришь кому-то под ноги.

— Но ты только что сказала, что мы не реальны, — его французский акцент стал сильнее, что обычно означало сдерживание сильных эмоций, хотя иногда на сцене он делал это специально. Американки так падки на акцент.

Она встряхнула головой так сильно, что волосы взметнулись вокруг лица, но ободок не позволил им полностью закрыть его.

Жан-Клод коснулся кончиками пальцев ее подбородка и приподнял личико. Глаза девушки были закрыты, и выглядела она испугано.

— Пожалуйста, — взмолилась она шепотом, но я стояла достаточно близко, чтобы услышать это.