Мертвая линия (ЛП)

  Чарльз почувствовал, что Фейн пытается сохранять спокойствие. — Я, конечно, слышу вас, Чарльз, — осторожно сказал он. 'Я буду на связи.'

  ДВАДЦАТЬ ТРИ

  Фейн положил трубку. Он был потрясен сильнее, чем мог ожидать. Лиз Карлайл каким-то образом запала ему в душу. Эта авария, нападение, что бы это ни было, сильно повлияло на него. Он не хуже Чарльза знал, что это почти наверняка исходит из ее расследований, которые он затеял. Он не винил себя за это – если бы он не передал информацию с Кипра, он бы не выполнял свою работу.

  Но тем не менее это его задело. Каким бы сердитым ни был Чарльз, он воздержался от того, чтобы сказать то, что, как они оба знали, было правдой: это был не первый случай, когда офицер МИ-5 подвергался опасности в деле, в котором был замешан Фейн. Как они оба знали на свою цену, в прошлый раз это оказалось роковым, возможно, потому, что Фейн не был полностью готов.

  Должно быть, где-то произошла утечка, из-за которой Лиз чуть не убили. Где это могло быть? он подумал. Не в Воксхолл-кросс, он был в этом уверен. Он сомневался, что в его доме было больше четырех человек, которые знали, что Лиз работает над этим делом. И только двое, он сам и Бруно Маккей, знали какие-либо подробности того, что она делала.

  Нет, утечка должна была произойти снаружи. И кроме Темз-Хауса было только одно место, где он говорил. Гросвенор-сквер.

  Он взял свой телефон и набрал внутренний номер. — Бруно, это Джеффри. Есть минутка?'

  Маккей прибыл очень быстро, в блейзере и клубном галстуке. Фейн сказал: «Кто-то напал на Лиз Карлайл — сбил ее».

  На этот раз апломб Бруно Маккея покинул его. Он выглядел испуганным.

  — Знаю, знаю, — сказал Фейн, — это просто ужасно. Она ранена, но похоже, что она поправится. Дело в том, что она занимается этим сирийским делом, и я думаю, что где-то как-то кто-то наговорился. Ничем другим это не объясняется. Мне интересно, может ли это быть Гросвенор-сквер. Может, просто болтовня, а может, что-то более зловещее. В любом случае, нам нужно закрыть эту утечку и сделать это быстро. Я хочу, чтобы вы поближе посмотрели на молодого мистера Брукхейвена — тщательно его осмотрели. Его последняя должность была в Дамаске, и у него может быть больше контактов, чем мы думаем. Если вам нужно больше ресурсов, дайте мне знать. Но держите это строго при себе в настоящее время. Хорошо?'

  — Не волнуйся, — сказал Бруно, восстановив самообладание. — Я займусь этим сейчас. Фейн знал, что он не слишком высокого мнения об американцах. — Дай мне знать, как дела у Лиз. Я хотел бы принести ей немного винограда. Он ухмыльнулся.

  Когда Маккей встал, чтобы уйти, Фейн сказал: — Будь осторожен, Бруно. Я не хочу, чтобы Бокус был здесь, как какой-то бешеный бык.

  24

  Сами Вешара был напуган. Не для своей безопасности — после попытки угона его машины он окружил себя телохранителями, — а для своей свободы. Тем утром у него была назначена встреча в полицейском участке Паддингтон-Грин, и он был почти уверен, что знает, о чем идет речь.

  Когда Шалуб не звонил в полночь, как было запланировано, Сами не особенно беспокоился: иногда поездка из Голландии занимала больше времени, чем ожидалось; однажды Хануш ошибся в приливах, и траулер был вынужден ждать четыре часа, прежде чем высадить пассажиров.

  Но когда Сами все еще не получил от них вестей за завтраком, он понял, что что-то не так. Он начал наводить справки и к ужину узнал, что Шалуб и Хануш оба находятся под стражей. «Груз» тоже был конфискован, и ему разгневанно позвонил владелец массажного салона в Манчестере и потребовал сообщить, где находятся его новые сотрудники.

  Это все еще было шоком, когда меня попросили зайти «поболтать» на следующее утро. Почему Паддингтон Грин? Разве не там допрашивали террористов? Большой сплошной участок земли под эстакадой автомагистрали А40, когда она сворачивала на Мэрилебон-роуд — Сами проезжал ее каждый день по дороге домой — казалось, этот участок показывали по телевидению каждый раз, когда вступал в силу Закон о предотвращении терроризма.

  Он ушел из дома заблаговременно, надев один из своих самых элегантных костюмов «Милан» и галстук от Hermès. Нельзя запугать, решил он. Его вел его новый шофер, Пашвар, сын афганского беженца, который был ему в долгу. За ними вплотную следовала еще одна машина, седан «Мерседес» с двумя тяжеловозами его двоюродного брата Махфуза. Вероятно, они были вооружены, но Сами постарался не знать об этом.

  Выйдя из машины возле полицейского участка, он нервно оглядел тротуар, прежде чем понял, что это, вероятно, единственное место в Лондоне, где на него вряд ли нападут. Над ним по Вествею грохотали машины.

  Внутри он назвал свое имя регистратору, и тут же женщина-полицейский в форме провела его вниз по двум лестничным пролетам, по коридору, тускло освещенному верхними лампочками, в маленькую комнату без окон, где стояли стол, два стула и больше ничего. Уходя, она закрыла за собой дверь.