Меч Лета

Внимание большинства зрителей было приковано к другой кузне, где Младший приделывал к своему цилиндру разные механизмы. Потом он, хромая, подошёл к горну и раскалил всю конструкцию докрасна. Уверенно держа цилиндр клещами, он очень осторожно положил его на наковальню и занёс молот.

И когда молот опускался, что-то пошло не так. Младший заорал. Удар молота пришёлся совсем не туда, куда надо, и расплющил цилиндр. Приделанные к нему механизмы разлетелись во все стороны. Младший попятился, прижав ладони к лицу.

Телохранители бросились к нему:

– Что?! Что случилось?!

Мне было плохо слышно, о чём они говорили, но, насколько я смог разобрать, какое-то насекомое ужалило Младшего между глаз.

– Ты её прихлопнул? – спросил один из громил.

– Нет! Проклятая тварь улетела! Скорее, пока цилиндр не остыл…

– Время! – объявил Набби.

Младший топнул ногой с досады и выругался. Оглядев своё погубленное творение, он принялся орать на телохранителей.

Я отправился посмотреть, как там Блитцен. Мой друг мешком сидел на краю наковальни, шляпа его съехала на затылок, одна подтяжка сползла.

– Как дела, приятель? – спросил я.

– Ужасно. – Он показал на плод своих трудов. – Я сделал утку.

– Ага… – Я изо всех сил пытался придумать, как бы его похвалить. – Очень миленькая уточка. Это клюв, да? А это крылья?

Хэртстоун сел рядом с нами прямо на асфальт.

«Утки, – сказал он на языке жестов. – Всегда утки».

– Извини, – простонал Блитцен. – Когда я нервничаю, у меня всегда получаются кряквы. Не знаю почему.

– Не переживай, – утешил его я. – Младший всё равно в пролёте. Его первый проект слегка разлетелся вдребезги.

Блитцен попытался отряхнуть сажу с белой рубашки:

– Это меня не спасёт. На первой работе Младший обычно только разогревается. У него осталось ещё два тура, чтобы стереть меня в порошок.

– Эй, ты это брось. – Я порылся в нашем пакете с припасами и достал фляжки с водой и крекеры с арахисовым маслом.

Хэртстоун набросился на еду, как оголодавший эльф. Поев, он сел и направил луч фонарика себе на лицо, пытаясь насытиться его светом. Блитцен едва притронулся к воде.

– Никогда я к этому не стремился, – бормотал он. – Все эти состязания в мастерстве, волшебные вещицы… Я всегда хотел всего лишь разрабатывать модели качественной одежды и продавать их по разумной цене в собственном магазине.

Я уставился на его мокрый от пота воротничок и вспомнил слова Фрейи: «По части тканей и фасонов Блитцен настоящий гений. Другие гномы не ценят его мастерство, но, по-моему, оно выше всех похвал».

– Так вот о чём ты мечтаешь, – понял я. – И вот зачем тебе понадобилось пить из источника Мимира – ты хотел узнать, как открыть собственный магазин?

Блитцен нахмурился:

– Не только. Я хотел идти за своей мечтой. Хотел, чтобы гномы перестали надо мной смеяться. Хотел отомстить за смерть отца и восстановить доброе имя моей семьи! Но нельзя получить всё и сразу. Я отправился к Мимиру за советом.

– И… что он сказал?

Блитцен беспомощно пожал плечами:

– Четыре года службы – такова была плата за право испить из источника. Мимир сказал, что цена знания и есть ответ на мой вопрос. Что, служа ему, я получу желаемое. Вот только ничего я не получил. А теперь скоро умру.

«Нет, – возразил Хэрт на языке жестов. – Однажды твоя мечта сбудется».

– И как же, по-твоему? – спросил Блитцен. – Без головы, знаешь ли, трудновато заниматься кройкой и шитьём.

У меня внутри, где-то под ложечкой, ворочалось несколько раскалённых докрасна идей, оформляясь в заготовку, из которой уже могло что-то получиться. Если, конечно, это была не изжога от крекеров с арахисовым маслом. Я думал о том, что мой меч может превращаться в кулон, а хиджаб Самиры на самом деле представляет собой высокотехнологичный магический камуфляж…

– Блитц, в следующих двух турах ты сделаешь такое, что все ахнут.

– И почему ты так уверен? А вдруг я запаникую и опять сварганю утку?

– Ты хочешь создавать одежду, верно? Вот и займись.

– Малыш, мы в кузнице, а не в ателье. Кроме того, моделирование одежды официально не считается ремеслом.

– А сможешь сделать доспехи?

Блитцен задумался:

– Ну, это можно, но…

– А сможешь сделать модный наряд, который вдобавок защищал бы как доспехи?

У Блитцена отвисла челюсть:

– Бальдровы баклуши! Малыш, а ведь возможно, в этом что-то есть… – Он вскочил на ноги и принялся метаться по кузнице, собирая инструменты.

Хэрт посмотрел на меня, сияя улыбкой – в буквальном смысле сияя, потому что он всё ещё светил фонариком себе в лицо. Свободной рукой он легонько постучал себя пальцами по голове – на языке жестов это означает «гений».

Когда Набби объявил, что перерыв окончен, я взялся качать мехи, чтобы дать Хэртстоуну передохнуть, а эльф встал на страже. Поддерживать огонь в горне оказалось примерно так же весело, как крутить педали велотренажёра в духовке.

Спустя какое-то время Блитцен велел мне оставить мехи в покое и помочь ему мастерить. Я оказался в этом деле совершенно безнадёжен, зато возможность заваливать меня ценными указаниями, похоже, придавала Блитцену уверенности.

– Нет, сюда положи. Нет, большие клещи! Держи крепко, малыш! Это не крепко!