Меч Лета

– Впрочем, Хёнир никогда не обладал, как вы это называете, харизмой. Ваны спрашивали его мнения по разным важным вопросам. А он бубнил им в ответ: «Да как пожелаете. И так и так неплохо». Я-то пытался добросовестно выполнять свою работу. Я говорил ванам: займитесь игорным бизнесом, откройте казино.

– Казино. Ага.

– Да, в Ванахейм пенсионеры повалили бы автобусами. Лёгкие деньги. Плюс к тому у ванов есть драконы. Я говорил им: устройте гонки. В небе. На драконах. Можно срубить такие бабки!

Я посмотрел на Блитца с Хэртом. Они слушали с покорным видом – явно далеко не в первый раз.

– Ну так вот, – продолжал Мимир. – Ваны моими ценными советами пренебрегли. Они решили, что их надули в обмене заложниками. В знак возмущения они отрубили мне голову и отправили Одину.

– Кошмар. А ведь могли бы открыть казино.

Сэм громко прокашлялась:

– Разумеется, владыка Мимир, теперь вас равно чтут и асы и ваны. Магнус не хотел оскорбить ваши чувства. Не настолько он глуп. – Хотя её взгляд красноречиво сказал мне: вот именно что настолько!

Вода вокруг Мимировой головы запузырилась сильнее. Она сочилась из всех пор, текла ручьями из глаз.

– Об этом не переживай, сын Фрейра. Я не таю обиды. Ведь и Один, получив мою отрубленную голову, не стал мстить. Всеотец, понимаешь ли, явил мудрость. Он провидел, что ванам и асам суждено сражаться бок о бок в битве с могиканами.

– Э… хм… – Блитцен нервно поправил шляпу. – Вы, наверное, имели в виду с великанами, босс.

– Верно. С ними. Так вот, Один перенёс меня в тайную пещеру в Ётунхейме, где чудесный источник питает корни Иггдрасиля. Он поместил мою голову в воду, и вода оживила меня. Я весь пропитался знанием Мирового Древа. Моя мудрость возросла тысячекратно.

– И всё-таки вы… всего лишь отрубленная голова.

Голова качнулась туда-сюда:

– Оно и неплохо. Я веду дела во всех Девяти мирах – займы, охрана, патинко[62]…

– Патинко, значит.

– Патинко – гигантская сеть. Плюс к тому я днями и ночами тружусь, отдаляя Рагнарёк.

– Ага. – Я решил присесть, потому что разговор, похоже, затягивался. Как только я сел, Сэм и Хэрт последовали моему примеру. Слабаки.

– Кроме того, – добавил Мимир, – Один время от времени является ко мне за советом. Я его доверенное лицо. Я владетель источника мудрости. Порой я дозволяю путникам испить из него. Однако сокровенные знания имеют свою цену.

Слово «цена» словно укрыло весь причал плотным одеялом. Блитцен сидел не шелохнувшись, я даже испугался: не окаменел ли он? Хэртстоун изучал сучки на досках. Значит, вот как моих друзей угораздило связаться с Мимиром. Они испили из его источника (читай: приложились к его валовому доходу) и в качестве платы два года не спускали с меня глаз. Надеюсь, их сокровенные знания хотя бы того стоили.

– Итак, Великий Мимир с Большими Связями, – сказал я, – а от меня-то вам что нужно?

Мимир выплюнул мелкую рыбёшку:

– Мне не нужно ничего объяснять, мальчуган. Ты знаешь и так.

Я хотел было заспорить, но тут же осёкся. Общаться с Мимиром – это как дышать чистым кислородом. Не знаю почему. Не то чтобы Капо был дико вдохновляющим персонажем – и всё же рядом с ним мои мозги как будто заработали лучше. Все те обрывки и осколки странностей и непонятностей, копившиеся у меня в голове последние два дня, начали мало-помалу сплетаться в какую-то удивительную картину.

Перед глазами всплыл рисунок из детской книжки с мифами. Та сказка даже в слюнявой детской версии была такая страшная, что я на долгие годы похоронил её глубоко в памяти.

– Волк, – сказал я. – Сурт хочет освободить Фенрира Волка.

Я всё ждал, что кто-нибудь возразит. Хэрт повесил голову. Сэм прикрыла глаза, точно молясь.

– Фенрир, – проговорил Блитцен. – Я так надеялся, что это имя больше не будет произноситься вслух.

Мимир продолжал выплакивать ледяную воду. Его губы скривились в подобии улыбки:

– Верно, сын Фрейра. Расскажи же мне: что тебе ведомо о Фенрире Волке?

Я застегнул пуговицы своей охотничьей куртки. С реки веяло таким холодом, что даже я продрог.

– Поправьте меня, если напутаю. Буду только рад напутать. Давным-давно у Локи были шуры-муры с одной великаншей. И у них родилось трое чудовищ.

– Я не из тех троих, – поспешно вставила Сэм. Хэртстоун в ответ недоверчиво скривился. – Все шуточки на этот счёт я уже слышала.

– Одно чудовище – огромная змея, – продолжал я.

– Ёрмунганд, – уточнила Сэм. – Мировой Змей, которого Один швырнул в море.

– Второе чудовище – это Хель, – сказал я. – И она типа богиня бесславных мёртвых.

– А третье чудовище, – подхватил Блитцен, – и есть Фенрир Волк. – Он произнёс это с болью в голосе.

– Блитц, ты так говоришь, будто вы знакомы.

– Каждый гном знает Фенрира. Из-за него асы впервые пришли к гномам за подмогой. Фенрир вырос таким необузданным, что грозился истребить богов. Они пытались сковать его, но он разрывал любую цепь.

– Я помню, – кивнул я. – И тогда гномы изготовили путы – такие, чтобы Волк их не порвал.