Мавры при Филиппе III

Полная этим чувством, она сначала обратилась к королеве, в которой заметила неблаговоление к временщику, но Маргарита приняла ее услужливые предложения с достоинством, холодно и даже с презрением, непостижимым для графини, и они стали навсегда отдалены друг от друга.

Маргарита помнила разговор, который она подслушала в дворцовом саду, накануне свой свадьбы, и хотя она верила в дружбу, но не могла никогда довериться графине д’Альтамире.

Тогда графиня вернулась к своим прежним друзьям, к иезуитам, которые были взбешены обманом министра. Они соединили свою жажду мести, свои средства и ум. У Жерома и графини ума было довольно, но они приняли еще человека, у которого его было, по крайней мере, столько же, сколько у обоих вместе.

Это был духовник графини, бедный неизвестный монах, Антонио Эскобар-и-Мендоза, который впоследствии прославился своими сочинениями.

Ему было в то время лет тридцать. Пятнадцати лет он поступил в орден иезуитов, и первым его сочинением была латинская поэма в честь святого Игнатия Лойолы, основателя братства иезуитов.

Благодаря воспитанию отца Жерома Эскобар скоро отличился в качестве проповедника. Он был так красноречив, что часто в один день он два раза всходил на кафедру и рассуждал об одном и том же предмете за и против, с одинаковым убеждением. Славу своего ордена он любил так же сильно, как Рибейра был привязан к своему.

Эскобар сжег бы половину Испании в честь святого Доминика.

Но как сломить герцога Лерму, могущественного любимца, более сильного, чем сам король, защищенного и огражденного инквизицией и слабостью Филиппа Третьего?

Нелегко было подвести подкоп под Лерму, но мстительная графиня д’Альтамира нашла слабое место, и дело могло бы показаться несбыточным, если бы не было истории, достоверно подтверждающей это несомненное обстоятельство. У графини было орудие, и это орудие – родной сын герцога Лермы, герцог Уседа.

Уседа, конечно, никогда не имел мысли свергнуть своего отца, а надеялся по смерти его занять место любимца, но графиня д’Альтамира убедила его, что он мало-помалу усвоил себе ее идеи.

Уседа был человек не злой, но дурак, и дурак самый привлекательный, самый блестящий, который когда-либо расцветал при дворе; но дурак при хороших руководителях может далеко пойти, а как, это в точности еще не известно. Он был в хороших руках, и на него-то партия возложила свои надежды.

Как добрый родитель, герцог Лерма для того и воспитывал и выводил своего сына в люди, чтобы оставить ему место первого министра, но Уседа, по ограниченности способностей, а более по лености не мог участвовать в делах отца, хотя нередко отец принуждал его к этому.

Графиня д’Альтамира достаточно настроила его и успела объяснить, что отец и дядя не желают допускать его к участию в делах правительства. И это так удачно было рассчитано, что самолюбивый глупец до крайности оскорбился. После этого мало-помалу партия мстителей очень легко привела его к такому заключению: что для блага и спокойствия Испании герцог Лерма должен оставить свое место.

Глава VII. Таинственный ящик

В таком положении были дела, когда графиня д’Альтамира нечаянным приходом помешала герцогу Уседе уединиться в кабинете.

– Вы, графиня! – вскричал Уседа с восхищением. – Так рано!

– Я уезжаю… по семейным делам.

– Вы уезжаете?.. И я останусь один здесь, в Валладолиде!.. Но я умру со скуки!

– Для чего же вы приехали?

– Я приехал для вас, графиня… Как же оставаться в Мадриде, когда весь двор здесь? Подумают, что я нигде не нужен.

– Так вас не просили приехать?

– Нет.

– А! Значит, придворная газета говорила правду.

– Потому, что я так приказал.

– Ну это хорошо. В этом я узнаю ваш ум… ваш такт…

– Но скажите, пожалуйста, графиня, зачем двор здесь?.. Какая цель?..

– А вы не знаете?

– Нет. Мне нынче ничего не говорят!

– Да, правда. Вас слишком боятся.

– Я это замечаю. Но… потерпим и увидим… Так вы, графиня, говорите, что знаете?

– Да, я знаю это через королеву или лучше сказать, через ее неудовольствие, потому что она сама ничего тоже не говорит.

– Странно! Весь двор точно онемел…

– И скучен, как тюрьма… особенно, когда вас нет, герцог, вы хоть забавляете иногда короля своим остроумием.

– Да, чем же ему, бедному, забавляться, когда своего нет!

– Продолжайте, герцог, продолжайте! Нам необходимо забавлять и занимать короля: от этого зависит наш успех.

– Я это знаю, а потому и стараюсь, как могу. Но вы сказали, что королева…

– Да, королева очень недовольна и королем и министром. Лерма сначала испугался, как бы она не взяла власти над мужем, но она, кажется, уже ни во что не вмешивается.

– Так, стало быть, министр может быть спокоен?

– Не совсем. Маргарита имеет тесную дружбу с вдовой австрийского императора, сестрой Филиппа Второго.

– Что же из этого?

– Разве вы не знаете, что министр боится, что эти австрийские родственницы составят против него заговор? Он уже формально, повелением короля, запретил им быть наедине и говорить по-немецки. Но королева не послушалась, и поэтому, чтобы разлучить родственниц, Лерма перевез двор в Валладолид.

– Неужели для этого!