Мавры при Филиппе III

– Благодарю за наших товарищей, им это очень нужно.

Аллиага подал деньги и продолжал:

– Я слышал о твоих победах и горжусь ими, но я боюсь, что ты погибнешь. Дон Августин не такой человек, чтобы покинуть свою добычу, он поклялся истребить всех мавров.

– Только сдержать эту клятву ему будет стоить недешево.

– Кровь с обеих сторон польется понапрасну, я знаю, что в скором времени король сменит всех своих советников. Герцог Лерма также будет свергнут, повеление об уничтожении мавров будет отменено и братья наши воротятся в свои дома.

– Возможно ли? – вскричал Иесид в изумлении. – Почему это ты так думаешь?

Тут Аллиага рассказал, какую страсть Филипп питал к Аихе, и объяснил поручения, с какими ехал.

– Король Испанский хочет вступить в тайный, но законный брак с Аихой д’Альберик.

Иесид не верил своим ушам.

– Король только требует, чтобы она приняла крещение.

– И ты думаешь, что она согласится? – спросил Иесид, помолчав.

– Я крестился, чтобы спасти ее, неужели же она откажется сделать то же для спасения целого народа? Нет, нет, я сказал тебе, что в несколько дней все переменится, король не оставит ее братьев в изгнании, я отвезу ее к нему в Мадрид, и когда мы приедем, то герцог Лерма сам потребует отмены повеления или будет сменен.

Аллиаге необходимо было отдохнуть, он остался, и братья провели несколько часов в сладостных излияниях дружбы.

На рассвете Аллиага собрался в путь. Иесид хотел проводить его, как вдруг услышали в лагере необыкновенное движение. Мавры выбегали из палаток, встречали кого-то и радостно приветствовали и расспрашивали.

Это был молодой мавр, бледный, изнуренный. Увидав его, Иесид и Аллиага воскликнули: «Педральви!»

Педральви от изнеможения упал к ногам Иесида; его отнесли в палатку, дали отдохнуть, и потом он уже мог отвечать на его вопросы.

– Где Аиха? Где отец? Что с ними? – воскликнули Иесид и Пикильо. – Ты нам клялся их не покидать.

– И я держался своей клятвы, – отвечал Педральви. – Я был отправлен вместе с Аихой и Деласкаром в изгнание. Мы сели на корабль и тогда только узнали, что попали к бандитам, предводителем которых был Хуан Батиста Бальсейро. Когда я узнал, что попал к нему, то решился его убить, потому что этот бандит, думая, что Деласкар везет с собой свои сокровища, хотел его ограбить, но, к несчастью, я по ошибке убил другого бандита, а Бальсейро, подскочив сзади, бросил через борт в море вместе с капитаном Джиампиетри, которому поручено было судно и который хотел дать нам помощь.

Иесид и Пикильо вскрикнули от ужаса.

– Это бы еще ничего, – продолжал Педральви, – но мои господа, Деласкар и Аиха, остались в руках бандита, также и Хуанита.

– Ты не знаешь, что с ними потом случилось?

– Ничего не знаю, я тонул несколько раз, наконец заметил корабль, шедший на всех парусах, меня увидали и бросили веревку, я очутился на корабле, который вез изгнанников в Африку. Меня окружили мои соотечественники, я видел все их утешение и ласки. Нас высадили в окрестностях Орана, всех было около шести тысяч брошенных на пустынный берег без пищи, без оружия и почти без одежды. Испанские корабли ушли; на нас напали кабилы и бедуины. Наконец мы решились идти в Алжир, половина уже наших перемерла с голоду, а дойдя до Алжира, из шести тысяч осталось только в живых тридцать человек. В Алжире было совсем другое дело, там я нашел истинных братьев, меня просили остаться, мне сулили блестящую будущность, вскоре я определился слугой к одному негодяю, капитану Компанелья, и хотел ему отмстить за жестокость его к маврам, которых он вез на своем корабле и половину бросил в море. В Мурвиэдо он оставил свой корабль, я был вместе с ним, он хотел ехать в Мадрид, чтобы отдать отчет герцогу Лерме о своих действиях, но я не хотел его упустить и, зарядив пистолет, подошел к нему и сказал: «Капитан, вы едете в Мадрид, чтобы получить награду, вы получите ее здесь». «Что это значит?» – воскликнул он. «То, что для вас настал день суда». И, поставив ему колено на грудь, я напомнил все его жестокости, объявил свою клятву истребить Лерму, Сандоваля и Рибейру и…

– Ты убил его? – воскликнул Аллиага.

– Без пощады и угрызения совести, как бешеную собаку!

Едва Педральви окончил свой рассказ, как в палатку вошел Альгамар и объявил, что на большой дороге пойман какой-то знатный испанец.

Этот человек ехал, как видно, из Валенсии в Мадрид и пустился мимо Альбарасина потому, что считал эту сторону во власти дона Августина. Он, по-видимому, очень испугался, что попал в руки мавров.

Все бумаги, бывшие с ним, были отобраны Альгамаром, который подал Иесиду также большой портфель. Через минуту его ввели. Пикильо остолбенел от изумления: перед ним стоял Великий инквизитор Сандоваль. Педральви, увидав его, весь задрожал от гнева и радости, на губах у него появилась пена, глаза налились кровью, и он стал пожирать взглядами свою жертву.

Часть девятая

Глава I. Портфель Великого инквизитора

Сандоваль был бледен и оглядывался со страхом и видимым беспокойством.