Мавры при Филиппе III

Она видела Фернандо, препятствующего ей в исполнении намерения, то вдруг ей слышался звон колоколов в Валенсии. Это сигнал к началу резни. Посреди толпы ей слышались слова монахов, которые, держа в одной руке нож, а в другой крест, кричали: «Бей их, режь! нет пощады ни женам ни детям!» Ей также представилось, что за отцом ее бежит убийца, а он кричит ей: «Спаси меня, дочь моя!» Она бросается к нему, но поздно! Кровь старика брызнула на нее, и она видела его у ног своих мертвого.

В это время пробило десять часов.

Аиха страшно вскрикнула и, не колеблясь более, накинула мантилью и вуаль и вышла поспешно из дома.

Ночь была темная.

Аиха, как будто спасаясь от угрызений совести, побежала, но потом остановилась. Свежий воздух возвратил ей рассудок, а вместе с ним и весь страх.

Она осмотрелась кругом. Не было никого. Но ей казалось, что все прохожие читают ее стыд и позор на лице. Она шла ко дворцу по безлюдным переулкам. Через несколько минут вдруг она услышала шаги и, оглянувшись, увидела, что кто-то в плаще издали следует за ней. Что, если это разбойник и убьет ее!..

– Тем лучше! – думала Аиха. – Сам Бог посылает мне смерть.

И она повернулась и решительно пошла назад навстречу смерти. Но, к удивлению ее, человек в плаще поспешно удалился. Аиха продолжала путь и скоро очутилась у одного из задних входов дворца.

Тут она опять заметила, что кто-то преследовал ее, но тоже поспешно удалился, увидав, что на него обратили внимание.

Аиха вступила в темную уединенную комнату, которая вела в потаенный коридор между покоями короля и королевы; ей показалось, что она переступила за порог позора и отвержения. Она понимала, что теперь все кончено и что погибель ее неизбежна.

Входя, она заметила человека, который как будто ожидал ее. Она вздрогнула и хотела вернуться, но не было возможности. Это был королевский камердинер Латор. Король редко давал ему подобные поручения; Латору хотелось увидеть лицо незнакомки, но оно было закрыто двойным вуалем. Он догадался, что незнакомка пришла в первый раз, потому что дрожала всем телом.

– Сеньора, – сказал он, – Его Величество приказал мне проводить вас к нему.

Аиха молчала.

Камердинер вежливо предложил ей руку, но она с гордостью отвергла эту честь.

Латор почтительно поклонился и сказал сам себе:

– Верно, какая-нибудь знаменитая особа!

Потом он отворил дверь в коридор и, освещая дорогу канделябром с двумя свечами, проводил Аиху во внутренние покои короля. Бедная девушка почувствовала, что силы совсем оставили ее, и опустилась на диван в изнеможении.

– Сеньора, – сказал камердинер, – король сам хотел вас встретить, но к нему явились инквизитор и министр. Его Величество занимается с ними известным вам важным делом. Он приказал мне передать вам это и просил вас быть спокойной и уверенной, что он ни за что на свете не откажется от своего слова.

Аиха рукой дала знак Латору, чтоб удалился. Он поклонился и вышел.

После этой встречи с камердинером Аиха еще более ужаснулась своего поступка, тем более что об этом уже знал один посторонний.

– Нет! – вскричала она. – Я не останусь здесь, есть еще спасение, можно бежать!..

И она вскочила с дивана, но, услышав поспешные шаги, вскрикнула и в ужасе упала на колени. Дверь отворилась.

Глава VIII. Деласкар д’Альберик

– Пощадите!.. Пощадите! – вскричала Аиха, простирая к вошедшему руки.

– Что это?.. Здесь женщина!.. – сказал с удивлением знакомый голос.

Аиха подняла глаза.

– Пикильо! – вскрикнула она с ужасом и, изнемогая от сильных ощущений, зашаталась и упала без чувств.

Пикильо в испуге подбежал к ней и поднял на руки. Аиха была бледна как смерть.

– Аиха, – говорил он. – Сестра!.. Ты здесь… в такую пору!.. Зачем?

Но девушка не могла отвечать. Она лежала без чувств, склонив голову на плечо брата. Страшное подозрение блеснуло в уме Пикильо. Холодный пот выступил на лбу его.

– Тут есть подлый замысел! – говорил он сам себе. – Но я разрушу его, и горе тому, кто его строил… Это моя сестра!.. это моя кровь… Я защищу ее честь и жизнь. Аиха! Отвечай мне: тебя насильно сюда привели!.. Я здесь… я с тобой, я тебя отниму от врагов… Скажи, ты против воли пришла сюда?.. Кто тебя принудил? Говори… Хотя бы сам король! – прибавил он, скрежеща зубами от любви и ревности.

В эту минуту послышался голос короля, который выходил из кабинета в большую залу, находящуюся подле этой комнаты. Король громко и с досадой говорил камердинеру:

– Зачем же ты не пришел тотчас сказать мне, что она дожидается?

Ответа Латора нельзя было расслышать, но Пикильо понял, что Аиха сама пришла к королю.

Нельзя выразить, что почувствовал тогда молодой монах. В уме его родилось несколько намерений, одно другого ужаснее. Но прежде всего он хотел спасти Аиху. Он схватил ее на руки и, от гнева и ревности не рассуждая о возможности, бросился в коридор, запер за собой дверь на задвижку и скоро удалился со своей ношей.