Мастер искажений

— Забыла, кто я? «Игла» сядет и без космодрома. Но про это пока не вспоминай, чтобы случайно не проболтаться. Умников, которые планируют отсидеться, а потом сбежать, всегда хватает. За нами скрытно следят и слушают до тех пор, пока мы не окажемся на планете. Сейчас я нас аккуратно от микрофонов закрыл…

— Поняла-поняла, — Лена положила ему голову на плечо. — Там хоть каюты-то двухместные есть?

— Во внутрисистемнике вообще кают нет. Я же говорил: даже на здешних устаревших калошах всего двенадцать часов ходу.

— Ну, точно старый раздолбанный автобус, который везёт к бабушке в глухую деревню. Надеюсь, он хотя бы не скрипит на поворотах, а на ухабах не трясёт.

Центральный, он же единственный действующий космопорт Малика показался Лене воплощением фантастических книг, которые она читала раньше. Огромное поле искусственного камня, от которого в летний полдень веяло жаром и пахло пылью. У самого горизонта цилиндром из бетона и стекла высилась многоэтажка вокзала-диспетчерской. Во все стороны сновали погрузчики, какие-то похожие на жуков цистерны, разнообразные автоматы. Рядом с их рейсовым кораблём после посадки сразу поползла приземистая металлическая черепаха, старательно полируя камень покрытия. В разных секторах взлётно-посадочной полосы, разграниченных цветными полосами, расположились несколько десятков кораблей: от мелких орбитальных катеров до больших пузатых транспортников. Один такой грузовик поблизости как раз загружался. Около него стояла очередь из длинных автопоездов. Погрузочные механизмы ловко сгружали контейнеры на транспортную ленту, ползущую в брюхо трюма. Стоило очередному прицепу опустеть, головная машина тут же сдвигала автопоезд. Как только все прицепы оказывались разгружены, пустой автопоезд немедленно уезжал, уступая место следующему.

Долго любоваться не получилось, чуть слышно шипя воздушной подушкой, подъехал небольшой автобус, который доставил всех в здание вокзала. Здесь разделяться не требовалось. Лена вместе с Мистивиром прошла досмотр — очень тщательный… а дальше никаких бумаг. Вообще ничего. Под конец равнодушный таможенник, даже не пытаясь изображать приветливость в голосе, поинтересовался:

— Транспорт до города через полчаса. Ждать будете?

— Нет, спасибо, — ответил Мистивир. — Мы пешочком. Погода хорошая.

Ничуть не удивившись, таможенник выдавал каждому по жетону и безразличным тоном выдал указание:

— Понял. Ваши вещи проверены, вопросов нет. Заберёте в комнате «АА-56», это первый этаж, отсюда направо по коридору, на второй развилке ещё раз направо.

— Спасибо.

Мистивир взял ошеломлённую Лену за руку, строго посмотрел на неё с намёком: «Все вопросы потом». В указанной комнате такой же безликий и равнодушный таможенник в обмен на жетоны выдал им рюкзаки, которые они подготовили ещё на лайнере. Услышав, что за дверью в коридоре, кроме них двоих, больше никого, тут же уткнулся в планшет. Мистивира такое отношение ничуть не удивило. Он помог Лене надеть рюкзак, проверил, как тот сидит, и двинулся на выход. Лена молча потопала следом.

Стоило отойти от космопорта всего на пару километров, и уже ничего не напоминало о том, что поблизости есть люди. Воздух мгновенно наполнился растительными благовониями, вокруг утоптанной тропинки встали сплошные заросли березняка и невысокого кустарника с иголками вместо листьев. Лена ошалело подошла к ближайшему дереву и провела ладонью по стволу, размяла в пальцах несколько листьев. Самая настоящая берёза.

Мистивир расхохотался в голос:

— У тебя мысли прямо видно, так громко удивляешься. Да берёза это, земная берёза. Малик — терраформированный мир, причём один из первых с использованием технологий шангри. За основу модели биосферы бралась земная природа. Когда появились Мастера искажений, мы сумели освоить кое-что из наследства древних — например, петлю времени. Для этого собирается много Великих мастеров, в итоге для отдельной системы формируется аномалия времени. Снаружи проходит лет пять-десять, внутри — около тысячи. Время от времени в аномалию заглядывают с корректировкой. Специальные автоматы занимаются преобразованием атмосферы, ускоренным выведением жизни. Потом это несколько сотен лет всё само-собой развивается, пока не получается естественное природное равновесие. Раньше с этим было хуже. И планеты переделывали ускоренным методом, и ждать пять-шесть сотен лет этого самого равновесия не могли. Либо заселяли готовые кислородные миры с собственной жизнью, либо рисковали селиться сразу после окончания работ. Ну а здесь комфортность для человека сто пятнадцать процентов.

— И в такое шикарное место пускают кого попало? — Лена скинула рюкзак, села на него. — У нас ни паспорта не проверили, ни фотографий не сделали. Ты давай объясняй. Заодно перекусим.

Мистивир послушно тоже кинул рюкзак, сел рядом, достал пакет с бутербродами и горячий чай.