Мастер искажений

После этих слов Шани словно восстала из мёртвых, порозовела и бросила на императрицу такой благодарный взгляд, что можно было не сомневаться: отныне она станет вернейшей из верных. А Лена вспомнила багровый огонь в глазах Константина, его рассуждения про ответственность учителя за воспитанников и подумала, что стоит ему узнать историю Шани, как он достанет негодяя хоть с изнанки Вселенной.

— Ирочка, ты молодец, — негромко, чтоб никто из посторонних не услышал, шепнул Василий на ухо императрице. — Но дальше не надо пока. Помолчи. Хорошо? Вон как этого перекосило. Как бы не замолк и в драку не полез, а Мистивир-то ещё не оклемался.

Регент быстро справился с яростью, охватившей его после слов императрицы. Делавшая лицо страшной маской гримаса пропала, словно и не было. Он снова превратился в доброго дядюшку, который наставляет неразумную молодежь.

— Честно говоря, нынешняя система устарела. Да, когда она формировалась, нужно было собирать под свою руку дураков из разнообразных планетарных систем. Сейчас Империя набрала силу. Но, как и раньше, власть императора заканчивается у границы атмосферы. Не глупо? Самое большее — это закон, по которому ограничивать и мешать перемещению подданных между планетами запрещено. За этим да, следят. Но остальное? Твори что хочешь. Народ — всегда инертная масса. Быдло, уж простите за грубое слово. У него будут кровь пить, а он — терпеть до последнего, боясь перемен в жизни. А ты смотришь на местные глупости — но вмешаться никак. Я был молод и неразумен, когда позволил окружающим узнать про свои взгляды.

— Из-за этого вас сместили в самый низ списка наследования, — бросил пробный шар Мистивир, чтобы проверить реакцию. — Но закон есть закон. А императоры всегда были гарантами закона. Начинать же надо всегда с себя.

Регент вяло махнул рукой — его этот вопрос явно не особо волновал — и равнодушно ответил.

— Мне и так ничего особо не светило. Мой отец родился всего на пять минут позже, но вторым. И только на этом основании дед поставил моего отца ниже в списке наследников, а понемногу отец вообще съезжал ещё ниже. В середине я стоял или последним — шансов нет. Зато, когда меня мгновенно переместили чуть ли не на последнюю строчку, я получил урок. Даже почти убедил отца и императора, что это у меня по молодости были радикальные бунтарские идеи. Мне не только поверили, но и направили послом к вольфарам. Там я и подружился с Юнием-аль-Оддгердом. Именно он обнаружил у меня дар и помог его развить. Пришлось, правда, по возвращении устроить отцу несчастный случай. Он что-то заподозрил. До сих пор жалею, но это была вынужденная жертва. Потом началась война с вольфарами. И виноват в этом был исключительно твой отец, Ирина — своим нежеланием и неумением идти на уступки.

С подобной версией начала войны Мистивир мог бы поспорить. Неважно, от кого произошли вольфары — сейчас они чужая раса и больше хищники. Совет отцов кланов умеет искусно маневрировать в политике, но уступки по доброй воле там, где без них можно обойтись, считает презренной слабостью. Первая в Галактике война двух владеющих искажением народов была яростной, но именно она на многие десятилетия и сделала границу человечества с вольфарами самой спокойной и безопасной. Раз люди доказали свою силу и хитрость, то с ними, как и раньше, можно торговаться и вести переговоры. Впрочем, ничего объяснять Мистивир не собирался, а вместо этого тоже сел на кровать, демонстративно закинув ногу на ногу: мол, слушаю. Судя по звукам за спиной, императрица хотела опять что-то высказать, но Василий зажал ей рот.

— Неразговорчивые вы какие-то сегодня, — грустно вздохнул регент. — Печально. А так хочется поделиться. Столько в душе накопилось за годы. Тогда и дальше придётся… Монологом.

Мистивир оглянулся назад. Даже Ирина не пыталась говорить. У всех в глазах застыла тревога: почему? Это в низкопробных романах или иллюзор-лентах злодей обязательно долго и подробно рассказывает о своих планах. А зачем это делать регенту?

— Закон, закон… Не можешь нарушить — обойди. Вы не представляете себе, каковы в информационном обществе возможности умного человека с моими способностями. Все слишком привыкли верить не своим глаза, а рассеянным в Сети новостям и разнообразным базам данных. Но информация — это как раз то, с чем работаем мы. Вы, Мистивир, поймёте меня лучше всех. Это сработало и в первый раз, и позже, когда мне пришлось раздвоиться. Хотя играть в Краснопёрова оказалось уже проще: Шани подросла и могла изобразить премьера рядом со мной. Но я ушёл в сторону. Так вот. План пришёл мне в голову совершенно случайно.

Вздохнув, регент облокотился на спинку дивана, заложив руки за голову. Кинул обломок в завесу, камешек отскочил.