Мао Цзэдун

Виновных ждало наказание. Руководителей Хунаньской парторганизации обвинили в том, что они «сделали упор на местных бандитов и горстку плохо обученных вояк». Мао, оставшись членом ЦК, был, по настоянию Ломинадзе, выведен из состава Политбюро. Пэн, которого посланец Коминтерна Мейер назвал «трусом и предателем», лишился всех постов. Всю ответственность за фактическую потерю армии понесли Чжан Готао, также исключенный из Политбюро, и Тань Пиншань, поплатившийся за свои ошибки партийным билетом. Чжоу Эньлай и Ли Лисань отделались выговорами.

Впервые лидеры КПК испытали на себе силу большевистской дисциплины сталинского типа.

Признав генеральную линию верной, руководство КПК повело партию дорогой новых разочарований, самым горьким из которых стало декабрьское поражение восстания в Кантоне. Под командованием Е Цзяньина революционные отряды при поддержке полутора тысяч кадетов гоминьдановского военного училища в течение трех дней удерживали город в своих руках, пока не подоспели части регулярных правительственных войск. В последовавшей бойне были убиты тысячи членов партии и их сторонников. Связанных группами, побежденных сажали в баржи, вывозили в море и бросали за борт. Пятерых российских подданных расстреляли прямо у стены советского консульства. Вскоре после этого власти объявили о закрытии в Китае всех советских миссий.

Членов Политбюро происходившее ничуть не смутило. Сокращение рядов партии с 57 тысяч в мае до 10 тысяч в декабре, казалось, только подстегнуло революционные настроения руководства. Деятели сталинской закалки типа Ломинадзе, Мейера или Хайнца Ноймана в Кантоне лишь подливали масла в огонь. Всеми ими двигало подспудное отчаяние, вызванное провалом союза с Гоминьданом и толкавшее партийные верхи к нагнетанию атмосферы вражды и нетерпимости в обществе.

К весне у коммунистов осталось всего несколько форпостов, расположенных в самых бедных и труднодоступных районах страны: в северных уездах Гуандуна, вдоль границы между Хунанью и Цзянси, в треугольнике Хубэй — Хэнань — Аньхой и на острове Хайнань.

Три последующих года политика Коммунистической партии Китая ковалась в бесконечной борьбе между Москвой, шанхайским Политбюро, руководителями провинциальных парткомов и полевыми военачальниками-коммунистами. Яблоком раздора был вопрос: какой путь правильнее — революции крестьянской или городской? Восстания или вооруженной борьбы?

В этих спорах Мао предстояло сыграть ключевую роль. Но осенью 1927 года перед ним была только одна цель — выжить.

25 сентября, через четыре дня после выхода из Вэньцзяши, его небольшая армия вступила в бой в гористой местности к югу от Пинсяна. Упал убитым командир дивизии Л у Дэмин, перестал существовать 3-й полк, двести или триста бойцов из крестьянских отрядов самообороны разбежались, прихватив с собой оружие и имущество. Остатки войска удалось собрать в деревушке Саньвань, что в 40 километрах к северу от горного массива Цзинганшань.

Здесь Мао перегруппировал силы и тех, кто еще стоял в строю, свел в один полк — 1-й полк 1-й дивизии Первой рабоче-крестьянской революционной армии. Он назначил политкомиссаров и в точности следовал принципам учеников генерала Блюхера, строившего армию Гоминьдана. В каждом взводе имелась партийная ячейка, ячейки составляли парторганизацию роты; работу парторганизаций направлял партком батальона. Высший орган руководства — Фронтовой комитет, секретарем которого оставался Мао.

Его весь предыдущий опыт лежал в сфере политических теорий: с массами он работал лишь в качестве профсоюзного лидера в Чанша и довольно отстраненно наблюдал за развитием крестьянского движения в родной провинции. Сейчас впервые в жизни Мао требовалось превратить неорганизованное сборище гоминьдановских мятежников, плохо вооруженных рабочих и крестьян, бродяг и бандитов в монолитную революционную силу, способную противостоять превосходящему ее по веем аспектам противнику.

Политика, которую проводил Мао, легла в основу создания невиданной для Китая армии. Прежде всего он заявил, что служба в новых вооруженных силах осуществляется исключительно на добровольных началах: всякий может оставить армию, при этом его еще снабдят деньгами на дорогу до дома. Офицерам запрещалось рукоприкладство; в частях контроль за соблюдением принципов демократии осуществляли солдатские комитеты. Все военнослужащие были обязаны уважительно относиться к гражданскому населению: не нарушать правил вежливости, платить справедливую цену за покупки и не позволять себе «взять без спросу чужую картофелину».

Для страны, народ которой сложил поговорку «Из хорошего железа не делают гвоздей, из хороших людей не делают солдат», где «хороший солдат» просто брал то, что ему нужно, а «плохой» грабил, насиловал и убивал, где офицеры варварскими методами насаждали дисциплину, — для такой страны создаваемая Мао армия действительно была революционной.

Оставалось решить вопрос: куда эта армия двинется?