Мао Цзэдун

Провинции было виднее. От партийных лидеров в Хубэе шел нескончаемый поток тревожных сообщений о падении революционного духа местного крестьянства. Член Хунаньского парткома прямо заявлял, что «у крестьянина душа не лежит к драке» и ему нужен лишь «разумный правитель, независимо от того, какого он цвета». Мао был согласен. Если бы коммунисты начали активные выступления весной, ситуация могла бы развиваться иначе, однако после того как сеть сельских организаций оказалась загнанной в подполье или вообще распущенной, любое лишенное военной поддержки восстание не имело ни малейшего шанса на успех. «При наличии одного-двух полков еще можно попробовать, — говорил Мао. — В противном случае мы обречены на поражение. Думать по-другому означает заниматься самообманом».

При такой разнице во взглядах нет ничего удивительного в том, что Постоянный Комитет 22 августа отверг предложенный ему Мао Цзэдуном план.

В пояснительной записке к нему Мао попытался скрыть свои истинные намерения, заверяя Политбюро: «Несмотря на участие двух полков регулярной армии, главной действующей силой восстания будут рабочие и крестьяне, а одновременно с ними выступит и сельское население южных и западных районов Хунани». Но либо руководство партии слишком хорошо знало его манеру речи, либо гонец — молодой член парткома, доставивший документы совещания из Хунани в Ухань, — подробно осветил перипетии разгоревшейся дискуссии. Так или иначе, на самом верху план Мао не приняли:

«Прежде всего: из письменного отчета и информации вашего посланца становится ясно, что подготовка к крестьянскому восстанию ведется весьма слабо, и захватить Чанша вы рассчитываете лишь при значительной военной поддержке со стороны. Складывается впечатление, что вы не верите в силу революционного порыва масс. Это — прямая дорога к голому авантюризму. Второе: отдавая все внимание Чанша, вы совершенно забыли о мероприятиях, назначенных на праздник Середины осени в иных районах, к примеру, на юге Хунани. К тому же ситуация складывается так, что двух полков в вашем распоряжении не будет — они понадобятся в другом месте».

В написанных Мао строках Политбюро прочло то, что он предпочел доверить не бумаге, а собственной голове. Мао и в самом деле отказался от мысли о восстании в масштабе всей провинции: для этого у партии не было такой военной силы. Весть о невозможности прислать хотя бы два полка лишь убедила его в этом. В соседнем Хубэе провинциальные руководители КПК, столкнувшись с такой же дилеммой, пусть неохотно, но подчинились воле партии. Однако Мао, привыкший к нежеланию Чэнь Дусю считаться с его мнением, отнюдь не собирался мириться с ошибочными, как он полагал, взглядами Цюй Цюбо. Потратив неделю на то, чтобы взбодрить членов парткома, в который входил и нерешительный Пэн Гунда, Мао написал Политбюро пространный ответ, где заявил, что хунаньцы поступят так, как продиктует им ситуация — и отправил невезучего Пэна доставить письмо адресату:

«Что касается двух упомянутых вами ошибок, то ни практика, ни теория их не подтверждают… Два полка при захвате Чанша вовсе не являются главной ударной силой, а лишь компенсируют недостаточную обученность рабочих и крестьянских отрядов. Они послужат щитом для развития успеха восстания. Обвинение в авантюризме я объясняю тем, что вам плохо известны детали нынешней ситуации. К тому же в нем скрывается некое противоречие: с одной стороны призыв к вооруженному народному восстанию, с другой — явная недооценка чисто военных факторов.

Далее следует утверждение, что мы занимаемся лишь Чанша, пренебрегая другими районами провинции. Это абсолютно не так. Просто наших сил хватит только на центр — если мы попытаемся охватить все уезды, то эти силы будут рассредоточены, и неудача постигнет нас даже в Чанша».

Записей, свидетельствующих о реакции членов Политбюро на это послание, не сохранилось, однако 5 сентября лидеры партии дали выход накопившемуся недовольству:

«Партийный комитет провинции Хунайь… упустил целый ряд возможностей расширить крестьянское восстание. В настоящий момент, действуя решительно и в полном соответствии с одобренным центром партии планом, главной движущей силой восстания он должен сделать самих крестьян. Никакое промедление здесь невозможно… Наступает критический момент нашей борьбы, и центр обязывает провинциальный комитет партии неукоснительно соблюдать резолюции высших органов. Любые отклонения абсолютно недопустимы».

Но было уже слишком поздно, и Постоянный Комитет понимал это. Упомянутый выше план центра представлял собой детальнейшую программу действий, разработанную Цюй Цюбо. Он предусматривал масштабное народное восстание, в ходе которого разрозненные крестьянские отряды должны были захватить власть в уездных городах, затем в столицах провинций и в конечном итоге во веем Китае. Лишенная каких-либо указаний на материальную базу действий, эта программа не произвела на Мао ни малейшего впечатления.