Мадам Мидас

– Я зайду еще дальше, – ответствовал Сливерс, тоже встав и топая туда-сюда по комнате. – Я собираюсь выяснить, кто это сделал, а потом сотру ее в порошок. Я сверну ей шею, будь она проклята!

– Так это женщина? – спросил молодой джентльмен, который начал уже подумывать об отступлении, потому что Сливерс, с его единственным пылающим глазом и дико размахивающий пробковой рукой, был не самым приятным зрелищем.

Неосторожное замечание привело Сливерса в чувство.

– Вот это я и хочу выяснить, – угрюмо сказал он, вернувшись к стулу. – Будете еще виски?

– Нет, спасибо, – ответил Барти, направляясь к двери. – Я опаздываю на встречу. Та-та-та, старина, надеюсь, вы накроете его – или ее, – в общем, того, кого ищете. Но вообще-то, вы попали пальцем в небо, потому что Вилльерс сбежал с самородком, и это факт, сэр!

И, грациозно помахав рукой, Джарпер вышел, оставив Сливерса в самом скверном расположении духа.

– Ба! Павлин! – вскричал злобный старик, колотя деревянной ногой по столу. – Болван с моноклем в глазу! Безмозглый щенок! Это я-то ошибаюсь?! А вот посмотрим, ты, лавка старьевщика!

Последнее замечание было выпадом против живописного наряда Барти.

– Я вызнал у тебя все, что хотел, и выслежу ее, и брошу ее в тюрьму, и ее повесят… Повесят, и она будет болтаться, пока не станет мертвее мертвого!

Дав выход столь милым чувствам, Сливерс надел шляпу, взял трость и вышел из офиса, но сперва подождал, когда Билли, увидавший его намерения, заберется на свое обычное место на плече старика.

Итак, Сливерс с какаду на плече затопал по улице, смахивая на подпорченную версию Робинзона Крузо, и направился к отелю «Акация».

– Если б Вилльерс захотел избавиться от самородка, – рассуждал сам с собой старик, упорно ковыляя вперед, – он бы пришел ко мне, потому как знал – я буду держать язык за зубами и не стану распускать слухи. Что ж, он ко мне не пришел, а больше ему прийти было не к кому. Его искали по всему Мельбурну и не смогли найти. Он не может прятаться, не подав мне весточки, значит, остается единственное объяснение – его убили. Но не из-за золота, о господи, нет! Потому что никто не знал, что у него есть золото. Кто же хотел убрать его с дороги? Его жена. Ее что-нибудь остановило бы? Будь я проклят, если да!.. Итак, это ее работа. Единственный вопрос – сделала она это самолично или чужими руками. Я бы сказал – чужими руками, потому что она слишком щепетильна, чтобы сделать это самой. Кого бы она выбрала для такого дела? Ванделупа! А почему? Да потому, что этот французишка не отказался бы жениться на ней ради ее денег. Да, я уверен, что убил он! Против него многое говорит: он всю ночь пробыл в городе, чего никогда не делал раньше; он ушел с ужина без четверти двенадцать, чтобы избежать подозрений; он дождался, пока Вилльерс выйдет в два часа ночи, – и прикончил его. Ага! Красавчик-франт! – злобно вскричал Сливерс, внезапно остановившись и грозя палкой воображаемому Ванделупу. – Я тебя прижал! И я выдавлю из тебя жизнь! И из нее тоже, если смогу!

И, полный этой добродушной решимости, Сливерс возобновил путь.

Доводы его выглядели правдоподобно, и все же в них было слишком много изъянов. Но Сливерс не остановился, чтобы поразмыслить, – им двигала злоба к Мадам Мидас. Старик упрямо шагал вперед, прокручивая в голове все это дело, и к тому времени, как добрался до отеля «Акация», окончательно убедил себя, что Вилльерс мертв и что Ванделуп убил его по наущению миссис Вилльерс.

Сливерс нашел мисс Твексби, которая с самым раздраженным видом сидела в баре. Для любого, беседовавшего с нею в тот день, выражение ее лица было веским поводом ей не перечить. Но Сливерс был не менее раздражительным, чем мисс Твексби, и не боялся ни бога, ни людей – а уж тем более женщин! – поэтому тут же взял ее в оборот.

– Где ваш отец? – резко спросил он, опершись на трость и пристально уставившись в кислое лицо честной Марты.

– Спит! – огрызнулась девица, мотнув головой в сторону гостиной. И крайне пренебрежительно добавила: – А вам чего надо?

– Прежде всего – немного вежливости, – грубо ответил Сливерс, садясь на скамью, тянувшуюся вдоль стены.

Теперь его деревянная нога торчала вперед, и Билли, спустившись с плеча старика, воспользовался этой ногой как насестом, с которого принялся распекать Марту.

– Вы мерзкий старый бесстыдник, – злобно сказала мисс Твексби; нос ее покраснел от еле сдерживаемых чувств. – Проваливайте и забирайте своего безбожного попугая, не то я разбужу па!

– Он вас за это не поблагодарит, – холодно ответил старик. – Я заглянул, чтобы поговорить с ним по поводу некоторых новых акций, только что появившихся на рынке. Если вы не будете обращаться со мной уважительнее, я уйду, и он лишится хорошей сделки!

Надо сказать, мисс Твексби знала, что Сливерс нередко ведет дела с ее отцом и, кроме того, имеет влияние на биржевом рынке. Поэтому она сомневалась, что будет дипломатичным зайти слишком далеко. Отложив свою ярость на будущее, когда ее можно будет откупорить без потерь, она любезно осведомилась у Сливерса, что ему будет угодно.