Лондон – Париж

Нарядная избушка с большой вывеской «Цветущий вереск». Перед нею на лужайке расставлены столы и стулья. Картон и Дарней располагаются за одним из столов.

Хозяин самолично помогает служанке обслуживать почтенных гостей.

Гости находят угощение отменным и пьют за здоровье хозяина.

Очень польщенный, хозяин выпивает вместе с гостями маленький стаканчик и с нескрываемым любопытством разглядывает их лица.

Хозяин(не удержавшись). Джентльмены близнецы или же один все-таки постарше?

Картон подмигивает Дарнею.

Дарней(важно кивая). Да, мы близнецы.

Хозяин, очень довольный, оставляет их дожидаться горячих блюд.

Картон(помрачнев). Я вас слушаю, Дарней.

Дарней. Я попал в сложную ситуацию, в которой, честно говоря, виноват я сам. Я получил письмо от моего… то есть не моего… ну в общем, от управляющего нашей семьи. На него донесли, или как-то по-другому прознали, что он состоит в переписке с эмигрантом, проживающим в Лондоне, самом что ни на есть эмигрантском гнезде. И теперь ему грозит смертная казнь.

Картон(поморщившись). И что же?

Дарней. И он умоляет, чтобы я приехал и подтвердил свою лояльность новой власти. И что ни я, ни он не замешаны ни в каких заговорах.

Картон. Что-о? Он получил отсрочку от гильотины? Где его арестовали, в какой тюрьме он сидит?

Дарней. Он сидит в тюрьме в Труа. Самое большое наше поместье находится возле Труа. Там его и арестовали.

Картон. Ну понятно, дал взятку.

Дарней(смущенно). Неужели это возможно? Тем более в такое время?

Картон. Провинциальная Фемида во все времена остается простодушной, как малое дитя. У вас ведь там неподалеку славный город Реймс? Так вот, в этой древней столице еще недавно можно было купить диплом юриста за такую цену, за какую в Париже приличных сапог не купишь. (Глаза у Дарнея становятся совершенно круглыми.) Как зовут этого малого?

Дарней. Габелль. Теофиль Габелль.

Картон. Он правильно себя повел, этот Теофиль. И денег, я думаю, у него предостаточно. Так что он долго продержится или вовсе обойдется без вас.

Дарней. Но какой в этом смысл? Ведь деньги все равно будут конфискованы!

Картон. Боже мой! Да сколько вам лет, Дарней? Конфискуют в пользу государства, а взятки дают в пользу тех, кто их берет!

Дарней. Вы меня приободрили, Картон. Но ехать мне необходимо. Ему все равно в любую минуту могут отрубить голову! А вся эта переписка, которую ему вменяют, это моя вина, моя глупость.

Картон мрачно усмехается и наливает себе вина.

Картон(сквозь зубы, слегка приподнимая бокал). За вашу глупость! (Пьет залпом.)

Дарней. Вы ведь лучше моего знаете, что такое владеть землей. Это же не деньги, не вещь, которую можно передать кому угодно. А когда эти поместья вернулись ко мне после смерти дяди, они уже были заложены и перезаложены. А платить за все должны были, как всегда, несчастные крестьяне. И я решил хоть как-то им помочь, освободить от арендной платы, от повинностей в пользу сеньора. А Габелль, как мог, мне помогал, во всем отчитывался в своих письмах, и теперь за это страдает.

Картон. А кто проверял его отчеты? Он себе карманы набивал за вашей спиной!

Дарней(грустно). Это не так. Я ведь тоже что-то знаю. Мои родные были просто помешаны на роскоши. Они транжирили деньги как безумные. И моя мать говорила, что если ее приданое уцелело, то только стараниями Габелля. А ведь это то, на что я здесь живу.

Картон(глядя в землю). Когда приедете во Францию, дайте знать о себе в Теллсон-банк. Адрес Эрнеста Дефаржа вы помните?

Дарней. Еще бы!

Картон. У него я тоже обязательно появлюсь.

Картон хочет налить себе вина, но бутылка пуста.

Хозяин со всех ног бежит к их столу.

* * *

Гринвич. Вид на Лондон, окутанный легкой дымкой.

Картон и Дарней сбрасывают сюртуки и остаются в белых рубашках.

Они располагаются на траве.

Картон. Поглядим свысока на этот надменный город!

Мимо них по тропинке идут нарядные кавалер и дама.

Женщина всматривается в Картона и Дарнея и что-то тихо говорит своему спутнику. Тот, улыбаясь, отвечает ей кивком.

Картон(Дарнею). А ну-ка угадайте, что они сказали друг другу?

Дарней. Что мы близнецы. (Оба смеются.)

Картон. Значит, сходство усилилось. А могло быть и наоборот. Люди меняются по-разному. Одни на всю жизнь застывают в каком-то облике, а другие меняются до неузнаваемости. А как по-вашему, Дарней, может ли человек измениться изнутри?

Дарней. Я слабый наблюдатель, но мне кажется, что плохие люди с годами становятся еще хуже. А хорошие… Зачем им изменяться?

Картон. Мне много раз хотелось измениться, но ничего не выходило.

Дарней. Вам, Картон? Но зачем?