Лондон – Париж

А тут у меня сыночек родился, а потом я прихожу в министерство, а мне и говорят – в казне денег нет, когда будут, тогда и получишь за своего мужа жалованье.

Да, вот так и сказали. А что мне есть с двумя детьми, не сказали. И я пошла просить милостыню. А вы знаете, что это такое? Легче работу найти. Все хорошие места заняты, отовсюду гонят! Хитрая, говорят, с детьми пришла! А где же мне их оставить? Грудного младенца?

Пьяноватая старуха, хлебнув из флакона, поддерживает ее со своего места.

Старуха(кричит судье). Это все чистая правда, месье! Все так и было, как она говорит.

Судья. Свидетельница, я сейчас прикажу вывести вас из зала.

Женщина. А потом я совсем перестала понимать. Хожу и ничего не понимаю. А Мари все время просила есть, и мы целыми днями искали, чего бы поесть. В деревне хорошо, там в лесу всегда можно хоть что-нибудь найти. А здесь как быть? Мне добрые люди все время что-то давали, так ведь им самим есть нечего, когда такие цены! А сыночек мой бедненький так мучился, так мучился! Я ему нажую из того, что мне дали, и в ротик положу. А он обратно выплевывает. Ему бы молока! Хоть немножечко! Хоть бы одну ложку!

Она вцепляется руками в барьер загородки и перегибается через него.

Судья(сквозь зубы). Продолжайте, Николь Рено, рассказывайте, как все было.

Женщина выпрямляется, на ее лице снова блуждающая безумная улыбка.

Женщина. И тогда моя хозяйка мадам Арну сказала: «Твой ребенок целыми ночами кричит, никому спать не дает. Если он не перестанет, я тебя с квартиры выгоню, все равно ты за нее не платишь». (Она смотрит вокруг себя безумными глазами.) А куда же я тогда? Он же все равно будет плакать… И тогда я взяла полотенце, намочила водой, сложила его много раз и положила ему на личико, и прижала. Он сначала дергался, а потом перестал. Я сняла полотенце, а он такой беленький стал, как фарфоровый ангелочек… И я пошла, позвала хозяйку и говорю ей: «Посмотрите, мадам Арну, какой мой сыночек красивый, и больше уже не плачет». А она как закричит, и побежала куда-то, и тогда за мной пришли и отвели в тюрьму.

Картон резко встает и выходит из зала. Дефарж следует за ним.

Судья. Следовательно, Николь Рено, вы признаётесь в том, что сознательно убили своего ребенка.

Женщина. Что? Да как вы можете такое говорить? Чтобы я убила своего ребенка?

Старуха(с места). Ничего, Николетт! Тебя отправят на виселицу, а это быстро и небольно!

Судья(ударяя жезлом по столу). Пристав, сейчас же выведите из зала эту женщину!

Женщина. А как же Мари? Куда она денется? Она же такая маленькая! Я должна ее взять с собой!

* * *

Картон и Дефарж на улице. Оба молчат и не смотрят друг на друга. Наконец, Картон обращается к Дефаржу.

Картон. Вы понимаете, месье Дефарж, я всю жизнь, с самого детства, слышу о преступлениях, о казнях, о несправедливых приговорах… Говорят, у судейских душа черствеет. Наверное, это так. А разве у всех других не так? Каждый человек, как только он перестает быть ребенком, может легко догадаться, что в этом мире зла несравненно больше, чем добра. Но все живут так, как будто зло – это нелепая случайность, и сама неотвратимая смерть – тоже нелепая случайность. А иначе жить было бы невозможно. Так действует сила, которая заставляет человека жить. Не смотря ни на что.

Я когда-то пытался понять, что это за сила… У меня ничего не получилось… Но я знаю, что сильнее нее нет ничего на свете.

* * *

9. Бал-маскарад в Пале-Рояль.

В роскошном зале, освещенном тысячами свечей, веселится толпа гостей. На всех маски или полумаски. Мужчины одеты в костюмы всех народов и эпох, женщины полуобнажены, на многих одеяния из прозрачной ткани. Вокруг колонн стоят столы, уставленные яствами и напитками. В роли виночерпиев сатиры в венках и опоясаниях из листьев.

Звучит музыка. Музыканты играют в ускоренном темпе и с разнузданными интонациями.

* * *

В зал входит Картон. Он без маски, на нем светский, очень роскошный наряд.

Участники маскарада пытаются вовлечь его в свои игры, его хватают за рукава, обнимают, что-то шепчут ему на ухо, бросают в него цветы и пригоршни конфет. Музыканты, словно устав от быстрого темпа, начинают играть медленный вальс.

Часть гостей устремляется в сад.

Сад освещен множеством фонарей, развешанных на деревьях. Посреди сада бьет фонтан.

Участники маскарада начинают водить хоровод вокруг фонтана. Кое-кто забирается в воду, плещется там, обдавая брызгами других.

В зале. К Картону подходит женщина в полумаске. Она одета в белую греческую тунику, волосы ее уложены по-гречески и украшены венком из мелких белых цветов.

Женщина. Почему ты не в маске? Здесь все в масках, кроме тебя.

Картон. Я иностранец. Меня здесь никто не знает.

Женщина. Ты очень красив. Но тебе все же придется надеть маску.

Она достает из складок платья черную полумаску и завязывает ее Картону.

Женщина. Вот так лучше.

Женщина и Картон начинают кружиться в медленном вальсе.