Лондон – Париж

Картон. Это такие ткачихи. Но, оказывается, они не только ткут, они еще узоры вышивают.

Жена Дефаржа, успевшая принарядиться, подходит к ним, держа в руках поднос с угощением.

Жена Дефаржа(вся смущение). Уж раз вы оказали нам честь, сударь. Уж не взыщите. У нас все самое простое.

Картон. О, это то, что я люблю больше всего. Очень вам благодарен. Я несколько лет не был во Франции и так соскучился по всему по-настоящему французскому.

Жена Дефаржа. А вы самый настоящий француз, сударь. Я бы вас ни за кого другого не приняла.

Картон. Да, меня всегда принимают за француза.

Дефарж многозначительно кивает.

Картон. Но, как я понял, народ за это время лучше жить не стал. Совсем наоборот.

Жена Дефаржа. С трудом выживаем, сударь. Цены растут каждый день. Половина продуктов пропала. Все, что на черный день откладывали, растаяло. Что будет дальше, ума не приложим.

Картон. И богатых это нисколько не коснулось. Вчера утром в гостинице мне подали тот же завтрак, что всегда. Правда, потом долго считали и пересчитывали, но все сошлось.

Дефарж. У вас английские деньги, сударь.

Картон. Да. Но потом я обедал у герцога Орлеанского!.. Если бы мне подали счет, то никаких английских денег не хватило бы.

Дефарж (с жаром). Сударь, а хотите увидеть нашу жизнь, можно сказать, до самого дна? Моей семье еще не хуже всех живется. Вы же адвокат. Если у вас есть время, тут сегодня одно дело в суде разбирается. Посмотрите, как живут во Франции!

Картон. С удовольствием, месье Дефарж. Я свободен до вечера. На вечер у меня пригласительный билет в Пале-Рояль. Там будет бал-маскарад. На него тоже хватило денег.

Дефарж (смущенно). Пале-Рояль ужасное место. Там на этих балах черт знает что творится.

Картон. Я знаю. Но я очень любопытный. И я не юная девица, мою репутацию это не испортит.

Картон встает, но идет не к выходу, а к стойке, за которой возвышается Жанно, сын Дефаржа.

Картон. Какой у вас замечательный сын, месье Дефарж. Он, наверное, очень сильный?

Дефарж. Да-а.

Картон. Настоящий Геркулес. Если вы разрешите?..

Дефарж разрешает. Картон дает Жанно деньги.

* * *

Улица. Картон и Дефарж направляются в суд.

Картон. Месье Дефарж, я юрист и я ваш друг. Я хочу вас спросить, только в целях вашей безопасности. Пока мы разговаривали, в ваше кафе заходили какие-то люди, а выходили, вероятно, через черный ход. Вы ничем не рискуете?

Дефарж. Я хорошо разбираюсь в лекарствах, спасибо доктору и моей мадам. Ну вот. А у меня есть знакомый аптекарь. И мы друг другу помогаем выживать.

Картон. А местная власть?

Дефарж. Ей тоже надо выживать.

Картон. Тогда будем считать, что все в порядке.

Дефарж. Вы настоящий француз, месье Сиднэй. А вы знаете, вы ведь очень похожи на этого…

Картон. Да, я знаю. А вы даже имени его выговорить не можете? (Кладет руку на плечо Дефаржа.) Он ведь ни в чем ни перед кем не виноват, месье Дефарж. Надо быть справедливым. Ведь мы же с вами справедливые люди?

* * *

8. Обшарпанное помещение суда.

Судья, один заседатель, пятеро присяжных.

Места для зрителей забиты до отказа. На скамье подсудимых молодая женщина с горящими глазами и блуждающей безумной улыбкой.

Появляются Картон и Дефарж.

Служитель усаживает их на два табурета, которые он ставит в дверном проеме.

Судья. Подсудимая Николь Рено, встаньте. Итак, вы признаёте себя виновной в убийстве ребенка, которого вы в отсутствие мужа родили от незаконного сожительства?

Женщина(возмущенно). Почему от незаконного? Мы с Пьером в законном браке! Мы в церкви венчались, еще там, в Бурже! (Обращаясь в зал) Господин кюре! Скажите им! Ведь вы меня знаете, вы крестили моего сыночка! Как это – от незаконного?

Священник(вскакивает с места). Господин судья! Эта женщина повредилась в уме! К ней нельзя подходить с обычными мерками.

Судья(вежливо). Свидетель, пожалуйста, сядьте. Вам обязательно дадут слово.

Женщина. Вот видите, господин кюре все знает. Придумали еще, незаконное!

Заседатель(судье, шепотом). Не надо ее прерывать, она сама все расскажет.

Судья кивает.

Женщина. А что в отсутствие мужа родила, так разве ж это я виновата? Пьера прямо на улице схватили и забрали в королевский флот. (Заливается слезами.) Я так плакала, я так кричала! Я им говорила – ведь Мари всего три года, и у меня еще ребенок будет! А они сказали, что королю он нужнее. А иначе английские еретики захватят всю Канаду. (Размазывает слезы по лицу.)

Мы с Мари сначала как-то жили, а цены-то каждый день растут! Все, что из Буржа привезли, пришлось распродать. Все говорили, у Пьера золотые руки, а когда за работу никто заплатить не может, то не все ли равно, какие руки? Вот мы в Париж и перебрались.