Лондон – Париж

Члены семейства рассаживаются за столом.

Доктор, Люси, мисс Адамс. Место Дарнея не занято.

Мисс Адамс. Нашему дорогому Чарльзу газеты заменили завтрак, а теперь уже и обед.

Люси. Сейчас мы узнаем, кого еще повесили на фонаре.

Манэ. Люси, ты должна понять, французы не кровожадные дикари, не звери, сорвавшиеся с цепи. Их довели до этого состояния. Голодом и бесконечными унижениями. Моральные пытки еще страшнее голода. Вина лежит на тех, кто до этого довел.

Мисс Адамс. Да, недобрые пастыри – самое страшное зло. Они не только пожирают овец, они способны превратить их в волков. Мы это хорошо понимаем, дорогой доктор.

Люси. Папочка, разве я могу забыть хоть на миг, что было с тобой, что было с мамой? Но когда на улице устраивают самосуд – разве это не то же самое? Человек, которого схватили на улице, не может оправдаться! Он даже не может доказать, что он не тот, за кого его приняли! (Ее голос дрожит.) Если бы Чарльз оказался сейчас в Париже, кто бы стал слушать, что он добровольно отказался от своего титула!..

Мисс Адамс(беря ее за руку). Во-первых, Чарльз никуда не собирается, он тебе торжественно обещал, моя девочка. Во-вторых, в Париже уже все более или менее спокойно. Там идут только словесные распри в их парламенте, (к Манэ) или как он у них называется?

Манэ(хмуро). Национальное Учредительное собрание.

Входит Дарней.

Дарней. Я опять заставил себя ждать. Ради Бога, простите меня, сэр! Простите меня, дорогие дамы!

Люси(глядя на него сияющими глазами). Мы вас прощаем от всего сердца, дорогой мистер Дарней!

Дарней усаживается на свое место. Служанка вносит блюдо с жарким и ставит его на стол.

Дарней. Дело в том, что чтение газет, особенно французских, стало очень непростым делом. Они похожи на отчеты из Бедлама. Чтобы что-то понять, приходится перечитывать по нескольку раз. Одни и те же ораторы делают громкие заявления, а назавтра меняют их на противоположные. Неизменными остаются только пафос и красноречие. Получается, что за ночь они либо сошли с ума, либо их кто-то перекупил.

Манэ(почти в отчаянье). Я родился и рос в убеждении, что французы самый добрый, самый бескорыстный, самый благородный народ на свете! А потом чуть не каждый день жизни меня убеждал в обратном. Но я все равно не могу к этому привыкнуть, не могу не приходить в ужас.

Дарней (ласково). А вы не сомневайтесь, дорогой доктор, мы такие и есть – добрые и благородные. А все остальное – это временное помрачение. Правда, оно длится чуть не тысячу лет, но это не так уж много по сравнению с вечностью.

Люси. Да, человечество непременно исправится, мы с Энни в этом уверены.

Мисс Адамс, улыбаясь, утвердительно кивает.

Дарней. И вот что особенно умиляет, его французское величество в этом Бедламе оказался первым среди равных. Вся страна восстала, народ разнес Бастилию в кучу щебня, а король своим последним декретом объявил все массовые выступления противозаконными.

Манэ (мрачно). Я слышал об этом субъекте, что он хорошо умеет чинить дверные замки. На что еще он годен, неизвестно.

Дарней. Мне иногда очень хочется составить жизнеописания всех европейских монархов. Я берусь доказать, что почти все из них, не родись они на троне, очень быстро бы застряли на служебной лестнице, а то бы просто угодили в тюрьму.

Мисс Адамс. Мы знаем исключения.

Дарней. Я же сказал «почти все», дорогая мисс Адамс.

Люси (смеясь). Если ты такое напишешь, тогда тебя уж наверняка вышлют из Англии.

Дарней. Уедем в Американские Штаты. Или найдем какую-нибудь другую республику, поближе. Почему вы недовольны, дорогие дамы? Разве это не соответствует вашим политическим взглядам? Все пуритане – республиканцы.

Мисс Адамс. Дитя мое, вы не очень хорошо разобрались в наших политических взглядах.

Люси. Это все потому, что мы не издаем свою газету.

Мисс Адамс (невозмутимо). Республика – это не изобретение христиан. Республика была и у римлян в языческие времена.

Люси. И у древнегреческих богов! Зевс – президент, Нептун[3] – министр по морским делам.

Дарней и Манэ смеются.

Манэ. Вот это дамы!

Люси. Да! Мы мо-нар-хисты! Мы ультра-ро-я-листы!

Мисс Адамс (указывая рукой вверх). И наш монарх абсолютный и неограниченный.

Дарней. В таком случае, вы обязаны знать, что я тоже подданный этого короля.

* * *

3. Париж. На улицах толпы народа.

Импровизированный митинг в сквере.

Группа людей, ожесточенно спорящих, жестикулирующих.

Ораторы, выступающие, стоя на скамейках.

* * *

Погребок Дефаржа.

Дефарж и его жена.

Жена Дефаржа. Почему ты разрешаешь мальчишке целыми днями шататься?

Дефарж. Сейчас время такое. Весь Париж живет на улице. А уж в его возрасте сидеть дома! И новости последние принесет.

Жена Дефаржа. Тебе новости нужны! А я должна все время дрожать, что его схватят и заберут в солдаты!