Лондон – Париж

Манэ (продолжает). А время шло, я стал думать, что эти несчастные все равно уже умерли, что все равно я им ничем не помогу. В конце концов, все умирают, раньше или позже, у каждого своя судьба… Вся эта история постепенно сделалась мне безразличной.

Картон слушает, затаив дыхание. Доктор делает паузу и смотрит ему в глаза.

Манэ. А потом я стал замечать, что многое другое тоже становится мне безразличным… И чем дальше, тем больше…

Доктор умолкает. Картон молча ждет продолжения.

Доктор снова садится.

Манэ. Я врач, я стал наблюдать за собой со стороны и обнаружил, что все, что доставляет мне радость, – должно доставлять мне радость, – все это фиксируется мозгом, а душа – то, что принято называть душой, – в этом не участвует. Я стал казаться себе похожим то на механическую куклу, то на гальванизированный труп. Вы знакомы с опытами доктора Гальвани, мистер Картон?

Картон. Да, конечно.

Манэ. Я продолжал свои наблюдения, анализировал это состояние поэтапно и в какой-то момент вспомнил, что я должен был написать прокурору Парижа.

Картон. А сколько времени это продолжалось, сэр?

Манэ. Всего около двух месяцев. Но они показались мне бесконечными. Наконец, я отправил это письмо, а затем случилось то, что случилось.

Картон. Да, это было спровоцировано письмом. Если бы хотели просто убрать свидетеля, то это сделали бы раньше.

Манэ(взволнованно). Нет, этого бы он ни за что не сделал! Он не был таким подлецом. Он сам был заложником обстоятельств.

Картон(вполголоса). Вы оправдываете виновника вашей трагедии, сэр?

Манэ. Я его нисколько не оправдываю. Но я должен быть объективным. Этот человек был по-своему несчастен. И он уже давно умер.

Картон. А другой? Вы же говорили еще об одном.

Манэ. Он жив. Но, к моему удивлению, он не вызывает у меня никаких личных чувств. Нельзя же лично ненавидеть бешеную собаку? Я врач, я знаю, что людей с дурными наклонностями очень много. И они сами порой бывают благодарны, когда другие их сдерживают.

А вседозволенность превращает их в бешеных собак. (Он снова делает паузу.) Я, кажется, утомил вас, мистер Картон?

Картон. Что вы, сэр!

Манэ. Ну, значит, я сам утомился. Тогда спокойной ночи, мой друг.

* * *

Картон спускается по лестнице.

* * *

Доктор Манэ входит в свою спальню и в полном изнеможении опускается в кресло.

* * *

Комната на первом этаже. Люси при свечах занимается шитьем.

Дверь отворяется, входит Картон.

Картон. Простите, мисс Манэ. Я думал, что в доме уже все спят.

Люси. Мисс Адамс легла сегодня пораньше, а у меня накопилось много работы.

Картон. А вам не темно?

Люси. Нет. Я всегда занимаюсь рукоделием при свечах.

Картон. У вас свет идет изнутри. У вас даже имя от слова «свет». Как удивительно, что день святой Люси – самый темный день в году!

Люси(с удивлением). Разве вы католик, мистер Картон?

Картон. Нет, но мне кажется, что это очень красиво, когда каждый день посвящен какому-то святому.

Люси. Моя мать была из католической семьи. Но она никакого значения не придавала всем этим различиям. Она говорила, что за всю свою жизнь она встретила только одного человека, который бы веровал так… ну вот так, как надо. Не словами, ни даже мыслями, а всем своим существом! Это наша мисс Адамс.

Картон. Да, она необычайный человек. Хотя иногда бывает уж очень категорична.

Люси(засмеявшись). Мы с ней обе такие. Но у нас просто такая манера. На самом деле она воплощение доброты. Доброты и любви. Никакие несчастья не смогли ее поколебать. Она потеряла жениха, когда свадьба была уже назначена. Он служил в королевской армии. Он собирался подавать в отставку, но не успел. Он погиб в Саксонии, под Дрезденом. (Люси умолкает, ее взгляд уплывает куда-то.) Ей несколько раз предлагали выйти замуж, но она всем отказывала. Она никогда ничего об этом не говорит. Но я все равно знаю, что он для нее живой. Не как живой, а живой по-настоящему. Просто они разлучены на время… А может быть, не так ужи разлучены…

Картон. Когда я прихожу в ваш дом, я тоже начинаю чувствовать, что я живой по-настоящему. Недаром же говорится, что есть царство живых и царство мертвых.

С тех пор, как я стал бывать у вас, я понял, что до этого я просто-напросто находился в царстве мертвых.

Картон отходит к окну, смотрит в темноту, потом резко поворачивается к Люси.

Картон. Мисс Манэ! А если бы я попросил вас стать моей женой?

Люси вскрикивает и роняет свое шитье.

Люси. Но я же помолвлена с мистером Дарнеем!

Картон(в ужасе). Я этого не знал! Простите, простите ради Бога! Я готов сквозь землю провалиться. Я думал, что мистер Дарней уехал во Францию.

Люси(всхлипывая). Он уехал в Рединг, чтобы продать наш дом.

Картон. Простите, ради всего святого!